Клетка из слов
Шрифт:
Я вытягиваю руку и разжимаю кулак.
– Хочешь позавтракать?
Мы едим гранолу из моей открытой ладони.
Потом забираемся на клен. И просто сидим на ветвях и неловко молчим, пока я пытаюсь придумать, что бы такого сказать. Но тут Харпер дотягивается до меня концом кленового прутика.
– Что на самом деле случилось между вами с Натом? – тыкает она меня в бедро. – Мне кажется, вы подрались. Я ему нравлюсь? – Мне кажется, я слышу надежду в ее голосе.
– У меня тоже к тебе вопрос. Почему та бутылка виски, которую
Мы выпучиваемся друг на друга, но я ломаюсь первым.
– Извини. Я сволочь. У меня никогда не было друзей-девчонок. На самом деле у меня вообще никогда раньше не было друзей. – Я смотрю в землю и жду, что она скажет что-то остроумное и унизительное или просто уйдет.
– У меня тоже нет друзей, кроме Ната, – совершенно спокойно заявляет Харпер. – Все меня ненавидят. Я весь год жду лета, чтобы сюда приехать. А какое у тебя оправдание?
– Ты первая. Почему все тебя ненавидят?
– Я не очень хорошо лажу с людьми.
– Почему? Правда за правду.
Харпер бледнеет и машет руками, демонстрируя категорическое «нет».
– Да ладно, – говорю я. – Ты же такая британка. Чего ты боишься?
– Ничего, хватит. – Ее лицо проясняется. – У тебя есть что-нибудь выпить?
– Мои родители не пьют. – В шкафу на кухне стоит бутылка сладкого вермута, который мама иногда любит выпить перед ужином с ломтиком лимона. Но я не собираюсь предлагать его Харпер. Снова поднимаю на нее глаза, и она плачет. Она не издает ни звука, но слезы сияют на ее лице в пятнистой тени листьев.
– О… – Я в панике соскальзываю с дерева и подхожу к ней. Харпер сидит на изогнутой ветке, я протягиваю к ней руку, но толком не знаю, что делать, поэтому похлопываю ее по спине сбоку, как лошадь.
Харпер отстраняется.
– Я просто очень скучаю по Сэмюэлю, – глухо говорит она.
– А, это твоя собака. – Я очень горд собой, что вспомнил.
– Он был такой добрый и хороший. Присматривал за мной. Ел картошку фри только с горчицей. Так странно, правда?
– Уверен, он отличный пес. Уверен, он счастлив, где бы сейчас ни был. – Я не знаю, успели ее родители убить собаку или нет. Сегодня она говорит о нем уже в прошедшем времени. Они разве могли сделать это так быстро?
– Давай просто посидим, – просит Харпер. – Ладно, Уайлдер?
– Ладно.
Так мы и делаем. Мы находим нарды в чулане под лестницей, и она учит меня играть. У меня ничего не получается.
– Вот фигня! – ругаюсь я, когда проигрываю в очередной раз.
– Можешь говорить «херня», если что. Я не твоя мама.
– О, – смущенно выдавливаю я. – Но так я могу привыкнуть и как-нибудь случайно ляпнуть при ней.
– Какой же ты все-таки странный, – одобрительно произносит она.
Мы заползаем в дом и жуем крекеры с сырной намазкой перед телевизором. Он старый, и по краям экрана радужные разводы, но мы неожиданно находим нормальный фильм. Что-то
– Тебе никогда не казалось, что ты выдуманный? – задумчиво спрашивает Харпер, положив голову мне на плечо. – Не реальный человек?
– Ты реальная, – говорю я, потому что все мои чувства обострились до предела.
Она зевает.
– Меня бесит этот фильм.
– Ты же вроде раньше его не видела?
– Не видела. – Харпер встряхивается. – Извини. Я засыпаю.
– Давай я тебя провожу.
– Зачем? Со мной ничего не случится.
У нее все еще немного пришибленный голос, так что я начинаю настаивать – но она злится, и я сдаюсь.
Из окна я наблюдаю, как она шагает по склону в тусклом свете.
Убираю сырный соус и тут замечаю, что бутылка вермута исчезла. Когда Харпер успела ее стянуть? Когда я был в ванной?
Я боюсь, что родители заметят, но они возвращаются домой взвинченные и встревоженные. И в кои-то веки не ссорятся. В Кастине неприятности. Женщина пошла плавать утром на рассвете и не вернулась. Местная предпринимательница, которая жила тут всю жизнь. Спасатели уже вышли в море на поиски.
– Надеюсь, ее найдут, – вздыхает мама с побелевшим лицом. – Кристи самая добрая душа в Кастине, все так говорят.
– Дальше бухты не уплывать, чемпион, – говорит мне отец и накрывает ее руку своей. Я пытаюсь не замечать, как мама морщится. – Если плаваете на лодке с друзьями – оставайтесь в лодке. И всегда берите с собой топливо про запас. Местные течения могут быть смертельно опасны. – В его очках отражаются огни лампы, а борода спутана от ветра.
– Мне нужно увидеться с друзьями, – я очень взволнован, но это звучит почти агрессивно. Я пугаюсь, что они меня не отпустят.
– Только будь осторожен, – просит отец. – Успел сегодня что-нибудь почитать из списка?
Проходит секунда, прежде чем я успеваю вспомнить про свою утреннюю ложь.
– Да, кучу всего, – вру я, и у него такое счастливое лицо, что я крепко его обнимаю.
Отец ласково похлопывает меня по спине.
– Я пойду заберу ту запчасть для косилки, – говорит он и выходит за дверь. Мама провожает его взглядом.
Возвращается он поздно. Шум входной двери смешивается с моим сном.
Иногда Харпер бывает занята: она что-то делает с родителями или у нее возникают какие-нибудь очередные неприятности, и тогда остаемся только мы с Натом. В такие дни мы увлеченно обсуждаем ее – ее глаза, волосы и какая она крутая. Мы уверяем друг друга, что никогда не полюбим никого, кроме нее. Это нас как будто сближает. Может, это и странно, но любовь к ней как будто связывает нас друг с другом. Это делает ситуацию более надежной. Так мы вдвойне уверены, что ничего страшного не случится.