Клетка из слов
Шрифт:
Я встаю в лодке, покачиваясь на легких волнах. Не хочу рисковать с фонариком, лучше доверюсь инстинктам. Достаю из кармана банку краски.
– Уайлдер, – слышу голос Харпер. – Что ты делаешь?
Я оставляю свое сообщение на скале в полной темноте. Остается только надеяться, что оно читаемо. Я все написал заглавными буквами, но меня мотало вместе с лодкой.
Вздыбившаяся вода сбивает меня с ног, и я с визгом приземляюсь на колени Харпер. На вершине забрезжило желтым – кто-то зажег фонарь. Нат заводит мотор, и мы уносимся куда подальше, пока мужчина наверху орет что-то невразумительное, а фонарик рыщет по воде вокруг нас.
–
– Я написал: «ЗДЕСЬ БЫЛ ЧЕЛОВЕК С КИНЖАЛОМ».
– Что? – испуганно выдыхает Нат. – Зачем ты это сделал? Вот черт. – Он редко ругается.
– Это из той истории, – удивляюсь его реакции. – Ну, которую вы придумали про Человека с кинжалом. Как про пещеру.
– Эта история не выдуманная, – тихо произносит Харпер. – Это все по-настоящему. Уайлдер, тебе не стоило этого делать. – Тьма открывает многое. В голосе мало что можно скрыть. Харпер страшно. И это не тот театральный, волнующий страх, как она любит, а тихий и самый настоящий.
На секунду мне становится не по себе, но я быстро давлю в себе это чувство.
– Да ладно, это всего лишь граффити.
Но лучше бы я знал, что все по-настоящему. Что он настоящий.
В утренних газетах мое корявое граффити красовалось на первой странице. Рыбацкие лодки заметили надпись в первых лучах солнца. Я воскресил Человека с кинжалом из мертвых. Харпер притащила газету с собой, чтобы показать мне. Пока мы разговариваем, она лазает по клену над моей головой и ни на секунду не может остановиться. Я пытаюсь убедить себя, что в этом нет ничего удивительного. Но все же меня не отпускает ощущение, что Харпер заняла там наблюдательную позицию и ждет опасности со всех сторон.
Я пялюсь на заголовок.
– Не бойся, Уайлдер, – обращается ко мне Харпер с высоты. – Это, конечно, было довольно глупо с твоей стороны. Но рано или поздно люди об этом забудут.
– Я не боюсь, – рассеянно отвечаю я, не в силах оторваться от заголовка. И это правда – я не боюсь, просто чувствую себя каким-то потерянным.
Если б я обращал внимание на местные газеты, которые доставляют отцу каждое утро, я был бы в курсе, что Человек с кинжалом реален. Если б я прислушивался к разговорам в центральном магазине Кастина, а не считал ворон, размышляя о разных выдуманных историях или, может быть, о коже Харпер, то, может быть, услышал бы о событиях прошлого лета. Если б я не так отчаянно пытался забыть о происшествии в пещере и задавал Натану с Харпер побольше вопросов, я бы смог отличить правду от выдумки. Я решил, что это одна из их фантастических историй, как про Ребекку.
– Давай пока поделаем какие-нибудь обычные дела, – предлагает Харпер. – Что можно делать при свете дня – чем занимаются обычные подростки.
– Без проблем. Я больше никогда в жизни не хочу делать ничего подобного.
Меня немножко подташнивает, будто я съел что-то не то.
– Здравствуйте, мистер Харлоу! – Листья на дереве дрожат, когда Харпер начинает энергично махать рукой моему отцу, который только что открыл кухонное окно. Он машет в ответ. Хоть я и опасаюсь их знакомить, моим родителям нравится Харпер. Я не сразу это понял, но, похоже, они считают ее моей девушкой. Я их не разубеждаю; это приятно. С Натом они знакомы не так хорошо, учитывая его упорное нежелание заходить в дом. Похоже, он в принципе
Сегодня я решаю сделать запись в дневнике. Хватит терять время на глупые розыгрыши и ночные вылазки. Я попишу, почитаю хорошую книгу, попрошу папу покатать меня на машине, позанимаюсь в тишине в дороге, подготовлюсь к осеннему тесту. Обычные дела, как и сказала Харпер.
Я быстро одеваюсь. Мама на улице развешивает белье. Она только качает головой, когда я спрашиваю, где папа. Ее губы еще крепче сжимают прищепку, которую она держит в зубах. Я смотрю на подножие холма и вижу, что машины нет.
Решаю расшевелить мозг с помощью кофеина. В поисках кофе замечаю что-то у окна, за маленьким горшочком с алоэ, который поставила мама. Я тяну за уголок. Это полароид – изображение размытое, тем более снято при плохом свете, но это совершенно точно вид океана из нашего окна. Вот склон, и на фоне стоит клен. Океан пересекает блестящая полоска света. Небо мрачное: похоже, собирается гроза. А еще внизу длинная бледная тень – видимо, палец.
Снимок запускает странную цепочку размышлений у меня в голове. У скольких местных есть «Полароид»? В ушах звучит голос Харпер. Человек-с-кинжалом.
– Вернон обожал эту штуку, – тихо говорит отец, и я подпрыгиваю. Я не слышал, как он вошел. – Мы с ним гуляли вместе, искали, что поснимать. – Тут он видит мое лицо. – Все нормально?
– Да, это просто напомнило мне про ту историю… с детьми.
– Не волнуйся, чемпион. Все эти разговоры про Человека с кинжалом закончились еще прошлым летом. Теперь все позади. Просто какой-то бездельник, который сразу уехал. Или, может, местные ребята так развлекаются.
Весь день я пытаюсь читать в своей комнате. Но вместо этого думаю о Харпер. Вдруг в эти мысли врывается оглушительный дробный стук. Молотят как будто прямо в стену.
Я выхожу посмотреть, что происходит, и вижу отца, который ставит на окна ограничители, чтобы они не открывались шире чем на пару дюймов. Входную дверь он снабдил врезным замком.
– Наконец-то дошли руки, – весело говорит он. – Чтобы твоя мать не беспокоилась. Лучше перебдеть, чем недобдеть.
Рядом с ним валяется утренняя газета, открытая на странице с моими художествами. Тут я понимаю, насколько узнаваем мой почерк – хотя я писал краской в темноте. Моя «М» наверху заканчивается плавными дугами, а не острыми треугольными пиками. Отец следит за моим взглядом. Сначала его глаза слегка скользят по картинке, а потом тепло смотрят на меня.
– Хулиганы, – уверенно заявляет он. – Больше не думай об этом, Уайлдер.
Он берет дрель и загоняет последний шуруп. Проверяет окно, чтобы оно распахивалось только на ширину ладони.
– Теперь мы в полной безопасности! – он подбирает дрель и медленно шагает к окну гостиной. – Никто не войдет и не выйдет, – бормочет отец с полным ртом шурупов.
Я смотрю, как он поднимает дрель и мычит под нос какую-то старую французскую песню. Кажется, Сержа Генсбура. Он такое любит.
Мама вытаскивает из-под лестницы коробку с полароидами дяди Вернона. Мне скучно, так что я тоже присаживаюсь посмотреть вместе с ней. А может, и не скучно. Я бы в этом никогда не признался, но иногда мне просто хочется немного посидеть с мамой.