Клетка

Болдова Марина Владимировна

– Понимаешь, с Надей все время было ровно. С первых дней. Она и сама такая. С ней ничего подобного в жизни случиться не могло. В принципе. Она никогда бы рванула из города, только потому, что остаться беременной без мужа – это дурной пример для младшей сестры. Да она и не подумала бы о сестре. Она мудро решила бы, что она, беременная женщина, становится центром внимания. Теперь все, мама, сестра, будущий отец ребенка должны мерить свою жизнь по ее запросам. Коряво выражаюсь?

– Да нет, все понятно.

– Катя не хотела мне навязываться. Она не хотела вешать свои проблемы на мать. Она решила, что справится сама. И судьба ее за это жестко наказала.

– А ты-то в чем виноват? Ты же не знал о ребенке!

– Я мог с ней поговорить

хотя бы. Ты понимаешь, я сознательно тогда решил для себя, что Катя меня разлюбила, как и я ее. Мне так удобнее было думать. Она мне призналась, что, когда я предложил ей «остаться друзьями», при этом назвав ее Катюхой, она оторопела. Она пришла сказать мне, что у нас будет ребенок. А я ей – «Катюха»! «Подруги не рожают вам детей, рожают жены», – сказала она вчера, когда я ее упрекать начал. Я-ее! Господи, как же мне тошно! – Матвей опять опустошил полную рюмку. Он уже смутно видел Зотова, у него уже было смутно на душе и в желудке. Но он вдруг понял, что готов выложить Зотову главное.

– Матюха, хватит тебе уже, – Зотов с сомнением посмотрел на почти пустой графин.

– Хватит, – согласно кивнул Роговцев, – Только я тебе сейчас скажу… Я не могу без нее. Вот так, уже сутки, не могу! На Надежду утром глянул и вдруг понял – колдовство кончилось. Она чужая, холодная, не моя.

– Не мели ерунду, Роговцев.

– Вот я так и знал, что ты ничего не поймешь! Но я все же скажу тебе! Я хочу ее себе вернуть! Всю, в пользование! Главное – не дать ей улизнуть, как тогда. Главное, держать, чтобы даже не мечтала! А Надежда меня давно не любит. Знаешь, с какого времени? С самого начала. Просто приколдовала она меня. А Катя колдовство сняла.

– Господи, Мотя, ну, и надрался ты! Сам не понимаешь, что несешь. Пошли домой.

– К жене? Не пойду, – он замотал головой, – Пойду к тебе.

– Пойдем ко мне. Все равно Арина пока у Кати.

– У Кати? Тогда пошли туда. Я с ней поговорю. Она поймет. Я знаю, она меня любит!

– Роговцев, ты достал уже! Хочешь все испортить? Куда ты с такой рожей? Что ты сейчас связного произнести можешь? Проспишься, тогда решим, – Зотов подозвал официантку, расплатился с ней и подтолкнул Роговцева к входной двери.

– Ваш друг вчера здесь с женщиной одной был, – догнала его другая девушка в белом фартучке, – Я вспомнила. Эта женщина была здесь, в кафе, когда убили того фотографа. Она сидела вон за тем столиком. Но, правда, быстро ушла. Еще до того, как все случилось.

Зотов остановился. Вот, похоже, и найден убийца Курлина. Все же Катя. Да, отравление – это чисто по-женски. Но зачем же так круто? Федька-то в чем виноват? Или, все же, Матвею бокальчик с коньяком предназначался? И как она могла все просчитать?

Зотов посмотрел на Роговцева, пытающегося натянуть куртку. «Завтра это чудо протрезвеет, я с ним поговорю. Хотя, Беркутову позвонить нужно уже сегодня. Уже сейчас», – подумал он, нажимая кнопки мобильного телефона.

Глава 52

Сергей Сергеевич Карташов еще раз просмотрел содержимое тонкой пластиковой папки. Он ничего не понимал. Он ехал в Бремен за подтверждением своих догадок, а вышло все как-то не так.

Чуть больше месяца назад его немецкий друг и коллега Курт Зигель переслал ему электронной почтой статью местного журналиста об известной некогда балерине Эрике Билевиц. Короткое сопроводительное письмо содержало всего лишь просьбу собрать и отправить ему все материалы, в которых упоминалась бы фамилия Курлиных. Курт очень любил загадки и хорошо знал Карташова: открыв перед тем все карты, он лишит друга возможности самому выстраивать различные версии. Опытный в поисках чужих родственных связей Карташов сразу же связал эти две фамилии. Вариантов было множество. Но одна фантазия выглядела особенно привлекательно: Эрика Билевиц могла оказаться из рода Курлиных. Тех Курлиных, которые были одними из самых богатых землевладельцев в Самаре.

Тех, которые владели мукомольнями, амбарами, складами. Он и не думал, что так вот сразу найдет все недостающие звенья цепочки и преподнесет доказательства своей версии Курту. Он искал хотя бы зацепку, хотя бы упомянутое вскользь родство с любой немецкой фамилией. И нашел. В начале века у одного из Курлиных в семье жила молодая гувернантка – немка. Во время первой мировой войны Курлин отослал ее, беременную, на родину к родителям. Написав Курту, который со своей стороны тоже изучал отосланные Карташовым документы, что у него кое-что есть, он получил от него приглашение и заказал билеты. В день отлета ему позвонил молодой человек и назвался Александром Курлиным. Он просил о встрече, но Карташов, мысленно находясь уже далеко, отказал. Потомков Курлиных в городе жило много, в последние годы они все живо интересовались своими предками и чаще всего корысти ради. Он машинально назвал юноше точную дату своего возвращения и почти не удивился, что на следующий день тот ему позвонил. Отказывать вторично Карташову показалось неприличным, и теперь он сидел и ждал гостя, перебирая в памяти свою поездку в Бремен по дням.

…Курт Зигель, который, в отличие от самого Карташова (а в этом и состояла загадка), знал, что девичья фамилия Эрики Фридриховны Билевиц была Курлина. Архивы умершей не так давно в одиночестве пожилой дамы попали к нему от его родного брата Марка. И, что странно, по завещанию самой хозяйки документов. Марк, работавший у нее секретарем, часто рассказывал Курту о ней и ее муже. Интереса эти истории у Курта не вызывали: отец мужа Эрики был человеком не родовитым, шил одежду местным бюргерам. Немец, но не барон. А русская фамилия Курлина ему и вовсе ни о чем не говорила.

Подивившись причуде старой дамы, Курт решил на досуге все же посмотреть, что там, в этих папках. С истинным искусством отделив совсем уж ненужные бумаги, вроде справок о болезнях самой Эрики и театральных программок, он разложил оставшиеся документы в хронологическом порядке и …Он понял, кому он отдаст все это. Сергей Карташов, такой же увлеченный, как и он сам, оценит эти бумаги по достоинству. Потому, как место рождения отца Эрики Фридриха Курлина именно город, где Карташов живет.

А вечером его брат, с которым он поделился своими соображениями, сказал ему, что поверенные Эрики Билевиц разыскивают наследников ее по всему миру.

Он только хотел порадовать своего друга. Завещание Эрики было простым и понятным: все ее состояние (как выяснил Курт Зигель, это были деньги ее отца), делилось поровну между всеми живыми наследниками мужского пола, проживающими на момент ее смерти либо в Германии, либо в России. Независимо от степени родства. Карташов, если бы помог в поисках этих наследников в России, мог бы получить значительные комиссионные. Впрочем, как и он, Курт Зигель. И он переслал Карташову статью об Эрике Билевиц. Он хотел, чтобы тот для начала просто разгадал загадку: как связаны две фамилии. Но Карташов быстро выбрал правильное направление: он понял, что Эрика Билевиц имеет русские корни.

Курт полночи сидел с присланными Карташовым копиями документов. И ничего не нашел. Кроме одной маленькой детали. Но доказать, что это именно то, что им нужно, было практически невозможно.

Когда приехал Карташов, они еще день провели над архивами Эрики и документами Курлиных. Сравнивали даты, рисовали схемы, но оказалось только одно: Эрика Курлина не имела никакого отношения к этим Курлиным.

Они вместе наведались к поверенному Эрики, который со своими помощниками искал ее родственников по другим городам России. На все про все отводилось полгода, после чего все состояние отходило местному театру, поскольку и в Германии наследников Эрики обнаружено не было. Пока результаты были неутешительными. Приняв то, что сообщили ему Зигель и Карташов, как очередную неудачу, поверенный посмотрел на календарь и развел руками: времени оставалось всего месяц с небольшим.