Клевер на ладони
Шрифт:
– Любит!
– Тот, о ком я думаю? – многозначительно спросила Дашка.
– Тот, о ком я думаю, – таинственно ответила Павлова и засмеялась.
Мы дошли до березовой рощи. Черно-белые стволы деревьев уходили здесь прямо в небо, под высокими березами топтались дети, они казались еще меньше на фоне таких великанов.
– Сколько народа! – удивилась Павлова и повернула прямо в рощу.
Я внимательно рассмотрела всю толпу – никого из старшаков в роще не было. Я узнала всего двоих ребят: белобрысого Зотика и щуплого черноголового Кирьку, остальные ребята были мне незнакомы. Все шумели, обсуждая что-то.
Березовая роща отделяла наши
– Назад! – кричал кто-то. – Лезь обратно!
– Не может он – голова застряла!
– Теперь только пилить!
– Пилить болгаркой! По-другому никак!
– Бедный Вовчик!
Голова мальчика, торчащая из ворот, находилась в березовой роще, тело – на территории соседних участков. Вовчик, так называли мальчишку ребята, тянул голову на себя, но уши упирались в ржавые прутья. Со стороны происходящее напоминало цирковой фокус, который должен был получиться, но что-то пошло не так.
Я заметила, что внизу расстояние между прутьев шире, чем сверху. Для того чтобы освободиться, Вовчику нужно было всего лишь присесть. Я начала искать глазами Дашку, чтобы поделиться с ней своей догадкой, но ее нигде не было. Дашка и Павлова исчезли из березовой рощи.
Рядом со мной стояла незнакомая девочка, худая и сероглазая. Я потянулась к ней и прошептала:
– Скажи, чтобы он присел. Внизу шире.
– Скажи сама, – отмахнулась девчонка.
Я отрицательно покачала головой, сказать о своей догадке было невозможно. В школе учительница приводила меня в пример всему классу как человека, олицетворяющего собой слово «скромность». Когда на переменах все носились по коридорам до пота на лбу, я спокойно стояла у окна. Все самое интересное происходило в моей голове.
Вовчик вспотел, покраснел и чуть не плакал. Я дернула девчонку за рукав. Ну же!
– А ты опусти голову пониже, – наконец-то произнесла она. – Внизу пошире будет.
Обессиливший Вовчик начал опускать одеревеневшую шею вниз, и когда до земли оставалось совсем чуть-чуть, он попробовал отклониться назад. Ворота разжали свои железные кулаки, и счастливый Вовчик повалился на землю.
– Молодец, Саша! – заголосили ребята. – Сообразила!
Отдышавшись, Вовчик побежал в противоположную сторону улицы, где почти всегда была открыта калитка. Остальные ребята тоже стали расходиться. Я и сероглазая девочка остались вдвоем.
– Ты Саша? – неуверенно начала я.
– А ты двоюродная сестра Дашки и Димки? – спросила она, кивая.
– Троюродная, – уточнила я. – Наши бабушки родные сестры.
– Почему сама не сказала?
– Я тут никого не знаю, – замялась я. – А Дашка пропала куда-то…
Мы выбрались из березовой рощи и пошли бродить по улицам. С Сашей оказалось очень легко. Так же легко бывает в пятницу после уроков, когда идешь из школы, а впереди выходные. У нас впереди было почти все лето. Я удивилась, узнав, что Саша ровесница Павловой. Оказалось, дело не в возрасте, просто некоторые люди подходят тебе, как кроссовки твоего размера, другие малы, а третьи купили на вырост, и их лучше отложить до следующего года.
Мы болтали и смеялись, пели Титомира, и Саша вдруг спросила:
– Дашка бросила тебя в роще, да? Вы же вместе пришли?
Я опешила и обреченно кивнула:
–
– Одна, – ответила Саша тихо. – Но есть двоюродный брат.
– Как зовут?
– Сашка!
– Сашка-брат и Саша-сестра! – мы обе захохотали.
Потом Саша задумалась о чем-то и стала очень серьезной.
– Только вот я не с родителями живу, а с бабушкой и дедушкой, они – мои опекуны.
– А родители?
– Маму лишили родительских прав, а папа умер.
Слово «умер» она произнесла легко и нежно, как будто он просто уехал куда-то и умирать совсем не страшно.
Я не знала, что говорят в таких случаях, и молчала.
– Смотри, – Саша показала на два завитка на висках. – Это от папы! Он был кудрявым.
Мы не заметили, как подошли к нашему солнечному, будто желток, дому. Изнутри раздавались удары молотка – это дед обшивал вагонкой стены комнаты. В то лето этот стук слышался отовсюду – кругом достраивали дома и возводили заборы. Удивительно, но на этот звук никто не обращал внимания: днем под него дремала малышня и кемарили старики, он был очень важен для дачи и незаметен одновременно, так же, как бывает важен и незаметен стук сердца.
У участка мы увидели Димку, окруженного толпой ребят. В его растопыренных пухлых ладошках лежали конфеты – леденцы монпансье были сложены в кульки из салфеток, по несколько разноцветных штук в каждом. Ребята брали себе по одному свертку и тут же разворачивали, пробуя содержимое. Мы с Сашей тоже взяли по кулечку, а последний Димка засунул в карман своих шорт.
Я положила один леденец в рот, и тут со своего участка вышел Гошка Соколов. Он всегда появлялся неожиданно – все самое интересное на даче случалось внезапно и заставало врасплох. Гошка с интересом посмотрел на кульки в наших руках и спросил совсем по-детски:
– А мне?
Недолго думая я отдала ему свои конфеты. Это был порыв, жест, который моя рука совершила быстрее, чем я сама поняла что делаю, и мне тут же захотелось провалиться сквозь землю, так сильно я была смущена. Продолжать стоять рядом с ребятами было невыносимо. Я ушла в дом, не попрощавшись с Сашей, и мне казалось, что все смотрели мне в след и читали мои мысли.
Глава 4
После знакомства с Сашей жизнь моя стала ярче, как будто в радуге, возникающей над дачей после дождя, появились новые цвета. Гулять Саша выходила нечасто и ненадолго, дома ее всегда ждала куча обязанностей: мыть посуду и полы, полоть грядки и собирать все то, что заводское садоводство гордо называло «урожай».
Зато вечерами, когда она выходила, а я заезжала за ней на велике, как карета за золушкой, каждая прогулка превращалась в бал, который золушке и не снился. Саша садилась на мой велик, я запрыгивала на багажник, и мы летели по дачным улицам навстречу лету, и ветер, запутавшись в волосах, еще долго оставался с нами, чтобы скоро лечь на подушки, наполняя сны благодатью.
В тот день Саша появилась в нашем палисаднике вместе с другими девчонками – на даче снова происходило что-то интересное, настолько, что даже я не смогла усидеть в хозблоке. В палисаднике я увидела Сашу, Дашку, Павлову в джинсовой панаме, сестер Мухиных – Риту и Женьку, Сашину соседку Светку по кличке Пчелиха и Асю из дома №1 по Первой улице.