Клевета
Шрифт:
— Магдален! — он поймал ее руку, когда она попыталась отстранить его и пройти мимо. — Что с тобой, Магдален? Что произошло?
Она отрицательно покачала опущенной головой, не поднимая заплаканных глаз.
— Ничего особенного, милорд. Я пойду в свою комнату, если вы позволите, — она медленно высвободила руку.
На секунду он задержал в своей ладони ее хрупкие пальчики, пытаясь заглянуть ей в глаза, хотя все итак было ясно. Случилось то, о чем он заставлял себя не думать, когда Магдален с тоской в глазах, но решительно вышла
Теперь Гай, провожая ее взглядом, увидел на накидке ярко-красное пятно. С губ у него слетело проклятье в адрес Эдмунда де Бресса, но тут же Гай раскаялся. Эдмунду никто не объяснил, как ведут себя с молодой женой, и в этом виноват прежде всего сам де Жерве. Хотя излишняя чувствительность — обуза для воина, и было бы странно развивать в молодом человеке, которому до конца жизни придется глядеть смерти в лицо. «Нет, все уладится естественным путем. Перемелется, мука будет. Так было и у нас с Гвендолин,» — решил Гай и пошел в отведенные ему покои.
Магдален добралась до комнаты, которую все еще делила с теткой, и стала сдирать с себя измятую одежду.
— Приготовь мне вымыться, Эрин, — коротко приказала она служанке.
— Да, миледи, — присела в реверансе Эрин. — Но сперва я, с вашего разрешения, помогу вам раздеться.
— Да, будь добра. — Магдален прекратила борьбу с кружевами и крючками, предоставив все проворным пальцам служанки.
— О, миледи, у вас кровь на накидке! — с досадой воскликнула Эрин. — А ведь до месячных еще далеко.
— Вот именно, что далеко, — вяло сказала Магдален. — Унеси платье и накидку и застирай их до блеска. Было бы очень жалко лишиться такого красивого наряда, надев его всего лишь в третий раз.
Эрин прикусила язык и воздержалась от дальнейших замечаний. Она сама уже не раз побывала в объятиях здоровяка-конюха, слуги сэра Беллера, и уж конечно, быстро сообразила, почему у госпожи запачкана накидка. Супруг, победоносно вернувшийся с войны, одержал еще одну победу — о чем тут еще спрашивать?
Магдален вымылась перед камином, и горячая вода размягчила ее тупо ноющее тело. Кровотечение остановилось, так что речь шла не более чем об обычных последствиях, сопровождающих утрату невинности. Только почему-то ей показалось, что Эдмунд де Бресс, в общем-то, так и не овладевал ею, так и не познал ее толком.
Поглощенная этой мыслью, она дала Эрин обтереть себя и выбрала для праздничного пира платье из золотистого бархата и парчовую накидку, подбитую мехом. Герцог Ланкастер щедро одарил дочь приданым после свадьбы — этого нельзя было отрицать. Вот только поводов надевать наряды за все это время так и не представилось.
Затянув платье и спрятав волосы под изящный чепчик, она решительно направилась в спальню Эдмунда. Тот еще спал, когда она вошла, но, когда дверь, хлопнув, закрылась, зашевелился.
— Милорд, давно пора вставать и одеваться на пир, — она подошла к кровати, голос ее звучал холодно и строго.
Эдмунд
— Милорд, я только что вымылась и оделась на пир, и дважды не собираюсь этого делать. Вам позвать оруженосца?
Эдмунд сел и тут заметил пятна крови на простыне. Почесав в затылке, он посмотрел на Магдален.
— Этого следовало ожидать, — сказала она сухо. — Так бывает, когда девушка лишается невинности.
— Да, я знаю, — он нетерпеливо приподнялся в постели. — Иди ко мне, я хочу еще, дорогая.
Она отодвинулась.
— У меня после вас рана, и надо подождать, пока она заживет.
Эдмунд выглядел испуганным.
— Рана? Но мне никто никогда ни о чем таком не говорил.
— Значит, вам просто не приходилось иметь дела с девственницами, — все так же сухо возразила она. — Я позову оруженосца.
— Мне бы хотелось, чтобы ты спала со мной в этой комнате, — сказал он нерешительно, чувствуя, что робеет от ее холодной официальности. — Но я заметил, что твоих вещей здесь нет.
— Как будет угодно милорду, — ответила она, и скользнула к двери. — Я вернусь, когда вы оденетесь, и мы спустимся в зал.
Этой ночью и все последующие она спала рядом с мужем в их супружеской постели.
Магдален ерзала по бархату скамьи, измученная жарким августовским солнцем. Выходка мужа очень занимала и беспокоила ее. С того январского дня в замке Беллер его страсть только росла и стала в последнее время похожа на наваждение. Он по-прежнему был необуздан и неразборчив в выборе момента для ее удовлетворения. Хотя его страсть не воспламеняла Магдален, она и не была ей отвратительна. Эдмунд был ее мужем, и не только не хуже других, но даже и лучше многих, если внимательно присмотреться к окружающим. И хотя занятия любовью не доставляли Магдален особого удовольствия, Эдмунд во всяком случае стал гораздо осторожнее и старался не причинять ей невзначай боли. «Но, — подумала она, — при всей горячности и необузданности в спальне, в делах, касающихся рыцарской чести и воинского долга, Эдмунд всегда остается трезв, хладнокровен и крайне редко выходит из себя. Так что же могло случиться теперь?»
Ее взгляд блуждал по арене, где все было подготовлено для финальной схватки. Все рыцари, участвующие в сражениях первых двух дней, могли принять участие в этом турнире, подключившись к одной из двух команд. В течение всего дня она надеялась, что Гай де Жерве попросит у нее разрешения защищать ее цвета, и для такого случая держала в рукаве шелковый платок. Но после всего что произошло, она уже не сомневалась, что на такую просьбу со стороны Гая рассчитывать не приходится.
В палатке Эдмунда Гай задумчиво глядел на молодого человека.