Клеймённые
Шрифт:
Сначала вошли старшие по возрасту замы, потом пробрался последним я. Ольгердович — кличку дали по отчеству — смотрел за моим перемещением. Я ответил ему похожей улыбкой и подмигиванием, когда вошел в кабинет.
Мы расселись вокруг стола, заняли опять кожаные, вертящиеся вокруг своей оси кресла. Кожа! Опять кожа! Но одно хорошо, в кабинете работал кондиционер и спасал мои яйца от превращения их «вкрутую». Развалился на кресле с огромным облегчением напротив кондиционера и протяжно выдохнул, пока остальные спокойно усаживались. Жалюзи прикрывали от яркого солнца. На дворе сентябрь, скоро вновь учеба, а такая отличная погода.
—
Опустим момент, что его дочурка — это моя Ольга. Что поделать? Не мог же отказать дочке начальника, к тому же техникой минета владела на ура. Причин отказывать не имелось.
— Итак, отчеты по вашим округам я получил. Более или менее, за последний месяц поймано только трое Клейменных, при условии, что теракты по-прежнему продолжаются. Хотелось бы узнать... — Ольгердович уселся во главе стола, весь в костюме, аккуратный семьянин, часы под сотан стоили, внимательно оглядывал нас и, видимо, хотел устыдить взглядом. Я-то не отпустил глаза в стол, как многие, а начал раскачиваться на стуле влево-вправо. Веселое занятие, пока идиоты-замы будут оправдываться.
— Почему так мало Клейменных поймано? Мы обладаем данными, что их по меньшей мере около тысячи по всему миру!
Ольгердович рукой с часами громыхнул по столу, словно объявил приговор плохому поступку. Мы молчали, один я крутился вокруг своей оси. Начальник пытался игнорировать меня, знал, что бесполезно учить уму-разуму.
— Кабан? — спросил первого начальник. — Объяснись?
Это надолго... Я невольно прикрыл рот пальцами, пока зевал. Я очень плохо спал, надо было как-то спасаться, пока Ольга отдыхала.
Кабан минут пять нес откровенную ахинею, я еще раз пять зевнул от скуки. Откровенная лесть и трындеж всегда выбешивали. Ольгердович хоть и молчал, но я знал, что его тоже раздражал бесполезный треп и оправдания.
У Кабана в округе десять дней назад произошел взрыв в развлекательном центре, более сотни пострадавших, Клейменные, должно быть, вдоволь насладились этим зрелищем. Паразиты по сути. Я ненавидел этих жалких существ.
Мой отец и мать оба Каратели, пять лет назад умерли при выполнении задания. Их имена выдолблены на камне в центре города, как герои войны с Клейменными. Отец был предыдущим замом по округу Приам. Нет, у меня нет комплекса папочки, я ненавижу Клейменных не потому что меня бедного, несчастного, обидели. Меня никто не может обидеть, для этого надо под кожу залезть паразитом, в противном случае не возможно. Отец и мать знали, чем занимались, и я знаю.
Пять лет я убивал потенциальных претендентов на пост зама по округу «Приам», пять лет, пока Ольгердович не понял, что не позволю никому после отца занять это место. Никому, кроме себя.
Тогда и дали кличку Гектор — лучший воин среди Карателей. Со смехом лучший друг говорит, когда же появится великий воин Ахилесс и отомстит за отнятые жизни, протащив мой труп по земле. Хотел бы я посмотреть на этого могучего воина. Любой может вызвать на поединок зама. Любой может изъявить желание побороться и со мной, но пусть попробует.
Пожалуй, одного человека не осилю и это Кабан, несмотря на оплывший вид, он -машина для убийств. Поэтому обычным мордобоем его не скрутишь.
— А почему Гектор помалкивает? — внезапно услышав голос наглого Кабана, я даже перестал вертеться вокруг своей оси, кроссовки поставил
Я взялся крепко за подлокотники, словно готовился к старту, мой взгляд обещал много «приятных минут» коллеге.
— У Гектора, — начал я, изобразив очень длинную улыбку: почти от одного уха до другого. — У Гектора всё прекрасно в округе. Терактов несколько месяцев не было, двое из троих Клейменных были найдены благодаря неустанным стараниям моих людей!
Наши переглядки с Кабаном нарушились резким вопросом Начальника:
— Какие способы получения информации выработал за последнее время?
— Ну как... — руки убрал с подлокотника и положил на прохладный стол, подъехал на стуле поближе. — Стандартная схема. Применяем физическое воздействие, к сожалению, многие успевают убить себя, прежде чем получаем правду. Они не пробиваемые, иногда кажется у них подсознательно стоит в мозгу, какой-то блокатор! — насмешливо покрутил пальцем у виска. — Нет. Ну серьезно, мы прибегаем к таким пыткам, что любой заплачет от страха, а они терпят, правда языки себе иногда откусывают... — засмеялся я.
Почему все подозрительно смотрят на меня? Это действительно весело, ты им только ножик подносишь к гортани, а они...
— Ты урод, Гектор! — заявил вдруг Ёж без обиняков. Я удивленно оглядел коллег и один искренне засмеялся среди напряженной тишины.
Да, господа, бойтесь меня...бойтесь. Я перестал резко смеяться, а улыбке позволил уменьшиться на лице.
— Это лучшая похвала для меня, Ёж! — ответил.
Вскоре собрание завершилось, а я вполне в добром расположении духа спустился по ступенькам с десятого этажа. Бодро перескакивал, улыбался прохожим, кивал знакомым, но не останавливался для того, чтобы поздороваться. В окна холла струился теплый, солнечный свет, люди были в отличном настроении, сверкали, как святые люди. «Святые»
Рассмеялся сам себе. Святых не бывает, мы все полны внутри дерьма, только кто-то признается в этом, а кто-то нет.
Это офис Карателей — мы являемся основным правоохранительным органом в мире, в четырех наших округах, следим за общественным правопорядком, за надлежащим исполнением законов.
Я по идее являлся начальником этого стеклянного, черного здания, возвышающегося словно черный штырь-пика среди серых, однотонных пятиэтажек. Это центр города, ближе к окраине дома становились более высотными, словно огораживая округ от трех остальных стальным забором. В этом месяце Ольгердович собрал совещание у меня в офисе, в следующем — в другом месте.
Каратели подчинялись только самому высокому званию в стране — Наместнику. Он главенствовал над четырьмя округами, а я обладал официальной неприкосновенностью, никто не мог меня судить, пока я занимал этот пост, если сместят, тогда вероятно отвечу за грехи и то не факт. Мои карательные меры распространялись исключительно на представителей Клейменных или Карателей. Беззащитных людей не трогал — они слабы. Это все равно, что ребенка обижать, наивного, глупого.
И, наконец...
— О...даааааааа! — я громко высказал на всю улицу, когда вышел за дверь центра, руки распахнул в разные стороны, готовый всех обнять и расцеловать. Да! Я выжил в очередном дерьмовом сборе! Поднял руки высоко над головой, сцепив пальцы и потянулся, распрямляя спину, слегка позвонки похрустели.