Клеймо Солнца. Том 2
Шрифт:
Я провела здесь достаточно времени, чтобы догадаться. Но для меня он останется Мучителем, ведь его появление всегда будет означать страх и страдания.
— Воин, — сообщаю я вслух.
Он оборачивается лишь на мгновение и говорит:
— Умница, — прежде чем исчезнуть за дверью и оставить меня в одиночестве с моим замешательством.
* * *
Как только по ту сторону стекла появляется Коди с портфелем за спиной, я сразу же вскакиваю и подбегаю к преграде. Ещё не дойдя
— Ты должна быть осторожнее. Я мог прийти не один, и тогда стало бы понятно, что ты видишь сквозь одностороннее стекло.
Дверь открывается, и Коди оказывается передо мной.
— Узнай об этом Бронсон — и у тебя будут серьёзные неприятности. Хочешь видеть его здесь?
— Он уже приходил.
Коди замирает на несколько секунд, а потом встревоженно спрашивает:
— Обидел тебя? Причинил боль?
— Нет, — спешу успокоить парня. — Проверял, насколько я… дикая.
— Сочувствую.
Он грустно улыбается в ответ на мою заминку, неловко переступает с ноги на ногу, а потом, вдруг вспомнив, опускает портфель на виртуальное кресло и произносит:
— Я принёс тебе фрукты.
Коди достаёт бананы, мандарины и несколько гроздей винограда. Они выглядят чудесно, но меня совсем не интересуют.
— Он так и не вернулся.
Я не спрашиваю, но надеюсь на ответ. Понимая это, Коди тяжело вздыхает.
— Ещё нет. Они должны всё тщательно… продумать.
На последнем слове он запинается так, как будто говорит не правду, а у меня хватает сил только на то, чтобы прошептать:
— Так долго…
— Всего три дня, — откликается парень, пока чистит мандарин, а затем протягивает мне: — Не волнуйся. Лучше ешь, нужны силы.
Я беру угощение, но так и не ем.
Значит, прошло три дня с тех пор, как глазами увидев станцию, на которой нахожусь, сердцем я почувствовала многое другое, что напугало меня по-настоящему. Мне не забыть ужасающее квадратное лицо, испещрённое морщинами, улыбку, которая уродовала его ещё больше, брови, грозно нависавшие над тёмными, злыми глазами, один из которых блестел красноватым оттенком, и мне казалось, что обладатель этого чудовищного лица видел меня насквозь.
«Я сдержу обещание! В следующий раз я отвечу на все твои вопросы» — это последнее, что сказал Дэннис, прежде чем уйти. В ответ я пообещала исцелить его сердце…
Погружаюсь в тревожные воспоминания с головой и вздрагиваю от неожиданности, когда голос Коди возвращает меня к действительности:
— Ешь. Мандарины должны быть сладкими.
Он чистит ещё один, хоть я и к предыдущему не притронулась, протягивает мне несколько долек, а затем сам съедает одну, словно показывая, как правильно это делать. Не желая обижать парня, я кладу дольку в рот и жую её без всякого желания, пока наконец не начинаю ощущать кислый вкус. Наверное, удивление отражается на моём лице, потому что Коди обречённо заявляет:
— Ты права: в этот раз не очень.
После его слов я энергичнее съедаю оставшиеся дольки и даже беру гроздь винограда, но она кажется мне безвкусной.
Коди
— У вас, наверное, фрукты слаще, — вдруг говорит он, и я всем своим существом ощущаю, насколько он прав. — Вы выращиваете деревья?
Коди спрашивает с таким искренним интересом, что я сразу же отвечаю:
— Да, мы стараемся дополнительно насыщать растения солнечной энергией, и плоды, конечно, оказываются во много раз вкуснее, чем эти.
Я запоздало понимаю, что, в сущности, оскорбила тальпов, но Коди это, похоже, не задевает.
— И как вы это делаете? — с интересом спрашивает он, забывая о том, что ел виноград и пристально глядя на меня, словно ничего вокруг больше не видя.
Мне становится не по себе от такого внимания, но в этот момент парень, как будто очнувшись, переводит взгляд на гроздь винограда в своих руках и неожиданно грустно говорит:
— Хотел бы я так выращивать деревья у матери в саду. Она любит фрукты, но её — не самые вкусные. Она уверена, что химическая пыль на моей одежде вредит её растениям. Это, конечно, ерунда, но если бы она смогла выращивать их, то не только наслаждалась бы ими сама, но и продавала.
Не слова Коди, но печаль, которая возникает вокруг парня, задевает струны моей души…
— Хотя тогда, — внезапно весело заявляет он, как будто и сам пытаясь избавиться от возникшей грусти, — Дэннис в два раза чаще просил бы мою мать о пирогах или булочках с ягодами и уплетал бы их за обе щёки.
Мои глаза округляются.
Я знаю, что такое пироги и булочки, но у нас их готовят обычно по праздникам, а представить Дэнниса танцующим возле Цветного костра очень трудно…
— Всем он кажется мрачным, — словно догадавшись о моих мыслях, говорит Коди с обаятельной улыбкой, — но трудно воспринимать его серьёзно, если видел, как беззастенчиво он набивал полный рот выпечкой моей мамы.
Я сама невольно улыбаюсь, и мышцы лица почти сводит от непривычки. К счастью, Коди задумчиво рассматривает ягодку винограда, которую крутит в руках.
— Если бы Дэннис был сейчас здесь, — говорит парень, — то спросил бы, сколько ещё я буду ему это припоминать.
Коди поднимает на меня взгляд.
— Так что ему не говори.
На этот раз я успеваю сдержать улыбку, равно как и удивление, когда парень продолжает:
— Он мог бы и сам приготовить. У него это хорошо получается, только он ленится, а может, просто вредничает, и еду на работу приходится приносить мне.
Сам приготовить? У нас едой занимались только некоторые эдемы, и представить, как Дэннис замешивает тесто оказывается ещё труднее, чем то, что он может танцевать возле Цветного костра…
— В общем, будешь у него дома, — голос Коди не в первый раз возвращает меня к реальности, — можешь попросить, чтобы приготовил что-то вкусное. Думаю, тебе не откажет.
Хочется спросить, почему, но одна только мысль об этом смущает, и я спешу вернуть разговор в прежнее русло:
— Твоя мама любит ягоды?