Клеймо Солнца

Пауль Анна

— Не нужно было туда идти, — не выдерживаю я. — Прости. Не знаю, о чём думал.

— Кто они? — как во сне, повторяет Габриэлла.

— Роботы и артифики, — говорю, тщательно подбирая слова. — Люди, созданные искусственно.

— Я понимаю, что они не такие, как мы… Не такие, как вы! — чуть ли не восклицает девушка. — Чувствую, что они не совсем… живые, но я спрашиваю, кто они внутри…

Габи замолкает на каждом слове, и вдруг в мою душу закрадывается сомнение…

Её напугали не искусственные органы и не само

наличие роботов. Она почувствовала что-то особенное — нечто, что заставило её расплакаться прямо посреди зала, наполненного тальпами.

— Что ты ощутила? — спрашиваю, заметив, как крепко ладонь девушки сжимает мою.

— Кем они были раньше? — шепчет девушка, пристально на меня глядя. — Что было в их биополях, в их клетках, чьи имена они носили?..

Вопросы звучат бессмыслицей, но ещё более невероятным кажется то, что землянку напугали ни органы, ни роботы, а то, из чего они созданы.

Догадка пронзает меня, и я забываю, как дышать.

— Расскажи о них всё, что знаешь, — просит Габриэлла. — Объясни, почему в моём сердце боль десятков людей!

Боже правый.

— Ты их чувствуешь… — шепчу я не своим голосом.

Этого просто не может быть…

— Откуда все эти невидимые люди? Я чувствую фантомы, но самих людей очень давно нет в живых. Как это возможно?!..

Наверное, так себя обычно чувствует девушка, когда ничего не понимает, потому что сейчас слова, которые она произносит, шокируют и сбивают меня с толку, но одно ясно точно: я стал свидетелем чего-то невероятного…

Делаю глубокий вдох и произношу:

— Гены, которые положены в основу этих существ, взяты у реальных людей, хотя тех уже давно нет в живых — они остались на планете или погибли во время переселения на станцию.

Я не уверен, что Габриэлла знает, что такое гены, но в её взгляде отражается глубокое понимание, и глаза становятся влажными.

— Чувствую…

Но в этот момент дверь резко распахивается, и в туалете появляется Сьерра.

К счастью, я давно стёр разводы с лица Габриэллы, и всё равно стою к ней непозволительно близко…

Колючий взгляд светло-голубых глаз заставляет меня молчать несколько секунд, и этого времени оказывается достаточно, чтобы майор собралась с мыслями первой:

— Даже ничего не говори, — произносит она грубо. — Прямо сейчас вы поднимаетесь на девятый этаж, оттуда ещё выше, и через двадцать минут я жду вас на седьмом этаже, в теплицах.

Можно сказать, Сьерра проявила максимум милосердия за последние лет пять.

В гнетущей тишине, под напряжённым взглядом майора мы с Габриэллой уходим и облегчённо выдыхаем, только оказавшись на лестнице. Мы совершенно одни, но я всё равно говорю очень тихо:

— Зря я…

Габриэлла не даёт мне закончить:

— Я должна была это увидеть.

Но её измученный вид убеждает меня в обратном. Моя ошибка может стоить девушки жизни: наверняка

Сьерра уже доложила отцу или делает это прямо сейчас.

— Тебе нужно на свежий воздух.

И мне тоже.

Мы оказываемся в небольшом коридоре и подходим к двери. Я бывал здесь раньше, но это было очень давно. Тогда, вопреки всему, я ещё верил, будто на этой станции мы сможем стать человечнее. Тогда я ещё верил, что смогу помогать людям, смогу защитить близких…

Двери разъезжаются. Я слышу судорожный вздох Габи, когда у неё перехватывает дыхание.

— Священное Иоланто…

Что это значит, я не понимаю, но девушка явно впечатлена.

Мы стоим на огромных стеклянных лепестках, которые Габи с таким восхищением рассматривала из окна машины. В центре искрит и переливается стеклянный бутон кувшинки. Внутри него проход и маленькое озеро, а вокруг — островки зелени. Над всей площадкой, прямо в воздухе, висят стеклянные шары, наполненные водой. Солнечные лучи отражаются в них, создавая радугу.

Мы подходим к краю лепестков, и дыхание перехватывает даже у меня. Под ногами сквозь стеклянный пол, далеко внизу, видно город: ряды домов окружены зеленеющими садами; вдалеке по широким улицам к поворотам стремятся машины; туман касается верхушек далёких домов, превращая крыши в причудливые причёски, а вверху медленно ползут белые облака и серые тучи, сквозь которые пробиваются лучи солнца. Это море, подвижное, текучее, и мы утопаем в нём.

— Невероятно, — шепчет девушка, медленно, с опаской приближаясь к краю одного из лепестков и заглядывая вниз.

— Ты не упадёшь, — говорю я. — Здесь есть ограждения, которые не видно, пока не подойдёшь совсем близко.

Мы идём по краю платформы, пока под нами не исчезает город, и вдалеке не становится видно…

— Это вода?! — изумлённо спрашивает Габриэлла, указывая на песчаный берег, где мелкие речушки впадают в небольшое озеро. — Это море?

— Искусственный водоём, — поправляю я, пока девушка поднимает взгляд и впервые видит перед собой всё Третье крыло целиком.

Далеко в степях белеют теплицы, а левее в тумане утопает небольшой, зато дремучий лес.

— Как это возможно? — шепчет девушка восхищённо. — Всё выглядит так, словно мы на планете…

Я легонько подталкиваю её вперёд, указывая, куда смотреть. Тучи проскальзывают в сторону, и на небе показывается огромный экран в узорах и трещинках. На нём сверкает размытый шар солнца, и его лучи щедро одаривают раскинувшийся внизу город.

— Источник энергии остался прежним. Свет Солнца батареи преображают в электрическую энергию. От космических лучей нас защищает воздушный купол. При создании искусственных экосистем в каждом крыле созданы особые природные условия. Здесь, в Третьем самые оптимальные — со сменой времён года, как это было на планете, зимой у нас даже выпадает снег.