Клеймо Солнца
Шрифт:
— Трагедия очень сильно повлияла на человеческое мышление. Люди в большинстве своем стали одиночками. У молодых часто возникает проблема найти того, с кем они хотели бы создать семью. Из-за этого в обществе появилось явление, которое назвали эскапизмом — стремление уйти от действительности в мир иллюзий, в том числе — путём сожительства с артификом.
— Сожительство? То есть роботы помогают людям в быту, и это нормально, так принято?..
— Габриэлла, некоторые люди живут с ними как супружеская пара, как семья. Люди думают,
— И это считается нормальным? — в ужасе спрашивает девушка.
— Скажем так, это разрешено правительством в том случае, если покупка артифика произошла законным путем и есть все необходимые документы.
— Мир сходит с ума, — шепчет Габриэлла, и я ловлю себя на мысли, что полностью с ней согласен.
Остаток дороги мы молчим: девушка больше не задаёт вопросов, и ей совершенно точно требуется время, чтобы переварить всё, что она увидела и узнала.
Не представляю, о чём именно она думает, но вдруг чувствую на себе внимание и мимолётно ловлю взгляд Габи. Одного мгновения оказывается достаточно, чтобы заметить, как она начинает краснеть. Мне приходится заставить себя сосредоточиться на дороге, когда мы заворачиваем за угол, а потом я паркую Викторию во внутреннем дворе у дома.
Невольно вспоминается, как доверительно девушка прижалась щекой к моей ладони, как невероятно пахли её волосы, когда я обнимал хрупкие плечи…
Не стоит об этом думать.
Пытаясь избавиться от наваждения, я поспешно набираю на ленте Сьерру и, как только она отвечает, сообщаю, что мы на месте. В ответ майор раздаёт какие-то приказы, но я едва ли их слышу, снова ощущая на себе взгляд Габриэллы.
— Даже не показывайтесь из дома, — говорит Сьерра напоследок, после чего я сбрасываю вызов, несколько секунд смотрю перед собой, пытаясь совладать с нежданными эмоциями, а потом поднимаю голову, и наши взгляды встречаются.
Габриэлла нервно сглатывает, и в её глазах я замечаю напряжение, которое и сам ощущаю всем своим существом.
Стараясь не думать о тех прикосновениях, что я неосторожно допустил на Нимфее, протягиваю руку и провожу по ремню безопасности. С тихим щелчком механизм поддаётся. Надо бы отодвинуться, но не могу оторвать взгляд от широко распахнутых зелёных глаз и приоткрытых губ Габриэллы — он спускается ниже и останавливается на кулоне.
Буквально за считанные секунды до того, как девушка коснётся его, я перехватываю её руку.
— Ребекка сказала, что подарила тебе этот кулон… — говорит Габи, а я судорожно пытаюсь придумать достойное объяснение своему поведению, но ничего не выходит, и в итоге произношу:
— Оставь себе.
Остановись. Отодвинься.
Бесполезно.
Осторожно выпрямляю руку Габриэллы, медленно закатываю рукав, как уже делал однажды, и задумчиво провожу по коже, где неровно мерцает слабым светом изображение фиолетовых
Что же она скрывает?
Я забываю обо всём, когда замечаю, как под моими пальцами кожа, как и в прошлый раз, покрывается мурашками. Поднимаю взгляд и вижу не просто растерянность, но и настоящих страх в глазах землянки.
— Ты обещал угостить меня орехами и мангустином.
Приходится моргнуть несколько раз, чтобы выиграть время и понять, о чём говорит Габриэлла. А потом, наконец придя в себя, я невольно улыбаюсь, медленно отпуская её руку.
— Ты права.
Заказать продукты ничего не стоит. Гораздо сложнее наконец покинуть эту машину.
Не теряя времени и не позволяя себе больше ни о чём думать, открываю дверь, выхожу из машины, обхожу её и помогаю выйти Габриэлле.
Мы оказываемся в здании, а затем — в лифте. Я невольно замечаю, как Габриэлла сразу же хватается за поручень, и испытываю какую-то необъяснимую тоску…
— Тот малыш… — произносит девушки почти отчаянно.
Я легко догадываюсь, о ком идёт речь, но не представляю, как ответить на вопрос, чтобы не шокировать землянку. Однако она не оставляет мне шанса уйти от ответа:
— Это ребёнок человека и робота, верно?
— Артифика, — поправляю машинально, хотя маленькое замечание не меняет сущности. — Всё это началось с переселением на станцию, — говорю я, хотя внутренний голос уличает меня во лжи.
Люди всегда были недостаточно чуткими и изобретательными на жестокость. Так было на планете, так сложилось и на Тальпе.
Мы покидаем лифт, подходим к двери, и я открываю её.
— Другого мира у нас нет, — шёпотом говорю я, когда мы входим в квартиру. — Многие считают, что никогда и не будет.
Я закрываю за нами дверь, поворачиваюсь и вижу посреди белоснежной комнаты яркое, взрывающееся рыжим цветом создание.
Опершись на стену, на полу сидит девушка. Она обхватывает руками ноги. Услышав мой голос, она поднимает голову, и наши взгляды встречаются.
Кудрявые рыжие волосы. Властный разлёт бровей. Тёмные глаза. Взгляд суровый, но лицо кажется совсем юным. Когда она широко улыбается, становится заметно, как по-детски очаровательно выглядит один зуб, который немного заходит на другой.
Я не видел эту девушку больше года. Я мечтал о встрече с ней каждый день.
Возможно, предупреждение Ньюта было гораздо более серьёзным, чем я мог представить? Может «Не летай в облаках» равнозначно фразе «Ты начал сходить с ума»?..
Она переводит взгляд с меня на Габриэллу, и вопросительно приподнимает брови.
Если бы я мог предположить, что они когда-нибудь встретятся, то даже не смог бы представить, что их знакомство будет таким.
«Другого мира у нас нет», — раздаются в голове мои собственные слова. И другого случая тоже.