Клеймо сводного брата
Шрифт:
Я ждала этого. Знала, что сейчас будет резкий рывок и боль. Сладкая, долгожданная боль, обозначающая, что Герман стал моим. Пусть хозяином или господином, но я планировала потихоньку сдерживать его тиранию, с помощью женской покорности и ласки направляя энергию стремления доминировать и властвовать в более полезное русло.
Герман плавно двинулся глубже, и, вытянув руку, начал сжимать ладонью шею. Всё это вызвало ещё одну сладкую судорогу в теле.
Петя
—
В общем, я, кажется, знаю, почему она мне не дает.
—
Почему? — прохрипел Герман, чувствуя девственную плеву, отделяющую меня от всепоглощающего экстаза.
—
Она любит другого.
Отпустив шею и давая мне возможность сделать глоток воздуха, Герман переключил внимание на мою грудь — небольшую, аккуратную, нежную. А я думала, когда Петя догадался.
И тут, ощущая, как в его ладонь тычется твёрдая горошинка моего соска, он, наконец, не выдержал:
—
И в кого же она влюбилась?!
Для меня же почти весь разговор прошёл мимо ушей, было сильно не до этого. Я билась в мощных, предрекающих оргазм, судорогах. Все чувства, подобно струнам, были натянуты до самого предела и резко оборвались, когда Герман одним сильным выпадом сорвал цветок невинности, окончательно углубляя и без того порочные желания.
Я выгнулась, чувствуя острую боль вперемешку с накрывшим меня всепоглощающим, ярким оргазмом. Лучшим оргазмом из всех, что я чувствовала в своей жизни, ибо ощущения твёрдого, горячего члена, болезненно и так сладко растягивающего меня изнутри, не шли ни в какое сравнение с собственными тонкими пальчиками.
Герман же крепко удерживал за ягодицы насаженную на его член, стараясь проконтролировать метания и с восторгом ощущая, как сжимается вокруг него лоно.
Плотно, горячо, ритмично. Я судорожно тряслась, а из моего рта тоненькой струйкой вытекала слюна.
И это было почти божественно. Почти. Потому что под ложечкой начало сосать. Я глянула наверх, увидела дуло и дикие глаза Пети. Закричать не удалось, а от жжения во лбу я проснулась.
— Мертва, – сажусь в кровати.
Меня во сне убили. Почему мне вообще снилось это. Петя хочет моей смерти. А Герман?
Он ведь не мог делать то, что я видела во сне.
Обходил стороной. Орал, если заходила в комнату без стука. Рычал, если одевалась слишком откровенно.
Всю свою любовь к нему я перенесла на Петю. Герман сам нас познакомил, сам посадил меня в его машину. Петя любит меня, и очень уж странно наблюдать сны, где он кидает
Просыпаюсь в холодном поту.
Снова. И снова одна. Быстро пью необходимые витамины, зная, что, благодаря им, сны отступят еще на неделю. Но вернутся. Они всегда возвращаются.
Вот и Герман вернулся.
Отец был против, но я знала, что это бравада. Иначе он был не записал его наследником. И я очень рада, что брат будет жить с нами. Пети никогда нет дома. С самого рождения Славы он сторонится меня. А ведь у нас было все хорошо. Он ходил со мной на курсы дыхания. Он поддерживал меня. Пусть и в редкие приезды домой. Он находился со мной в больнице, когда я устроила истерику несколько месяцев назад и чуть не сбросилась с балкона второго этажа.
Жаль, что причину истерики я вспомнить не могу.
Слышу плач Славы и мигом надеваю халат, чтобы пройти в детскую. Беру малыша на руки и уже хочу дать грудь, но вспоминаю, что молока больше нет.
Будет хорошо, если Герман поможет с этой проблемой, а пока можно дать бутылочку, любезно приготовленную Маргаритой Павловной.
Пока кормлю Славу, слышу, как в нашу спальню открылась дверь. Петя вернулся. Наверняка опять пьяный, от своей шлюхи.
Это было некрасиво, но я залезла в его телефон и узнала, что у него есть любовница.
И очень хотела что-то почувствовать. Хоть что-нибудь. Но ни ревности, ни обиды, ни даже злости не было.
Абсолютный эмоциональный вакуум. И тогда я поняла, что надо разводиться. О чем и сказала ему. Прямо, без утайки. На что получила глумливый отказ и брачный договор в лицо, что если я уйду, то потеряю все.
А он ничего платить не будет. Остаться без средств к существованию с грудным младенцем мне не улыбается, так что я терплю.
Все жду возможности доехать до адвоката и выяснить, так ли все, как говорит Петя.
Слава допивает молоко, и я хожу с ним по комнате, укачивая, смотря на темное небо за окном.
И тревожное чувство опять накрывает с головой. Почему эти сны мучают меня? Мог ли Петя меня ударить? Могла ли я об этом забыть?
И почему время с лета, когда была свадьба, до зимы, когда я очнулась в объятиях Пети, буквально вырвали из головы.
Что там было? Что так упорно пытается сказать мне подсознание.
Возвращаться в спальню я не хочу, поэтому укладываю маленького спать и спускаюсь вниз.
В библиотеке наверняка найдется, что почитать.
Какого же мое удивление, когда там, за огромным, дубовым столом я нахожу спящего Германа.
Он лежит, посапывая на стопке бумаг.
Я, стараясь не шуметь, подхожу ближе и смотрю, что это финансовые отчеты компании отца.
Радует, что Герман принялся их изучать. Я была уверена, что он как всегда проигнорирует это. Отец пытался его приобщить к своему делу, но Герман уперся и пошел в медицинский.
А я так и осталась без образования. Даже странно, что никуда и не поступила. Беременность заняла все мысли и время. И я задумалась об этом только сейчас.