Клеймо сводного брата
Шрифт:
И я схожу с ума. Меня уносит. И я мычу. От удовольствия. От боли. Жду, когда он кончит, но он словно робот, которому дали установку затрахать меня до смерти.
Дали установку убить от очередного оргазма.
Его движения сильные, грубые, его руки держат меня как куклу в тисках. И я не могу дышать. Перед глазами круги и я почти…
— Ну уж нет… Теперь кончаю только я, — рычит он, вытаскивая член с пошлым звуком, и меня трясет от нехватки воздуха.
А он елозит членом по мокрым, распухшим, необычайно чувствительным
— Герман, нет! – делаю я большие глаза, но его словно нет здесь. Нет Германа. Есть только зверь, и ему нужна моя задница. Он отпускает шею. Плюет на руку и рядом с попкой растягивает слюну по члену.
Герман медленно начинает давить, и я кричу, пытаясь подняться. Но он резким, грубым ударом возвращает меня обратно.
— Тугая. Пиздец. Придется язычком тебе поработать, пока я жопу твою готовлю.
Так странно, непривычно и в то же время приятно слышать от него эти слова. Да и вкус члена во рту приятно кружит голову. Я обвожу бархатную головку языком, пока он намыливает один жилистый палец и заталкивает в попку. Там свободно скользит им и двигает туда-обратно.
— Глубже соси, — гортанное рычание и я покорно беру член дальше. Почти в горло, продолжая задыхаться и стонать. А в моей попке уже два пальца. И я кручу ею, помогая Герману.
Он набрал приличную скорость и начинает трахать меня в рот, заталкивая в попку третий палец.
Смотрю наверх и теряюсь, чувствуя, что немного еще и сознание потеряю. От его взгляда. От его рук, от его члена, что начинает каменеть внутри рта.
Он вытаскивает с пошлым хлопком, бьет по щеке, и я ощущаю, как лицо заливает горячее семя.
Хочу сказать, насчет свидания, но не успеваю. Когда он кладет мое тело на живот на стиральную машинку и толкает головку в попку.
— Господи… тугая. Узенькая. Давай… Впусти меня.
Я максимально расслабляюсь, но все равно чувствую дискомфорт. Но это ради Германа. Ему хочется. Разве я могу отказать. Он все равно возьмет все без вопросов.
Его агрессия пугает, но я подчиняюсь. Не могу иначе. Не хочу останавливать то, что так давно мне было нужно. Герман. Настоящий. Любимый. Мой.
Спустя новую серию фрикций, он кончает со стоном в мою попку и оставляет лежать так.
— Надеюсь, у тебя больше и мысли не возникнет с кем-то потрахаться.
— Даже с тобой? — выдыхаю я в закрытую дверь.
Потом моюсь. Привожу себя в порядок и бегу к телефону.
Нет.
В полицию я звонить не буду. Я пишу Герману.
«Мне сказали, ты общаешься с женщиной. Я хотела тебя соблазнить. У меня получилось?».
Телефон молчит минут пять.
«Соня… Бля».
«Надеюсь, к следующему приходу ты помучаешься чувством вины, но сделаешь все примерно так же».
«Понравилось?».
«Да. Но это не значит, что я быстро прощу тебе очередное изнасилование».
«Ты противоречишь
А что поделать?
«Знаю».
«Мне вернуться?».
«Если хочешь?».
«Завтра после смены жди меня».
«Голая!?».
«Я сам тебя раздену и вылижу так, что будешь кричать».
«Это не извинение».
«А признание в любви сработает?».
«Скорее всего только комбо».
«Будет тебе комбо. Прости меня, Сонь. Сорвался».
«Срыв был впечатляющим».
Глава 46
Спустя несколько дней я снова жду Германа. У него были какие-то дела. И вот решив их, он наконец позвонил и сказал, что едет. Я снова была одета во все красивое. Даже отдала Славку Алле. Мне казалось, что с Германом нам надо поговорить. Все обсудить. Извиниться перед друг другом и начать все заново. Насколько это возможно.
Особенно мне хотелось поделиться с ним успехами на учебе. Пусть и только вечерней. Тем более, что мне уже предложили поучаствовать в рекламном проекте, где требуется роспись декораций
Я посмотрела на себя в зеркало, отмечая, что новое платье — жёлтое в белую полоску — мне очень к лицу, заправила волосы за уши. Звонок и тело трепещет.
Я прикрыла глаза. Прижала руку к груди — так сильно там билось сердце, словно птица, запертая в клетке.
Страх, предвкушение, желание огненными потоками носились по всему телу, и я на негнущихся ногах подошла к двери, прекрасно зная, кто стоит за ней.
Рывком открыла дверь, словно срывая пластырь с раны, и удивилась, увидев два голубых глаза, так похожих на мои. Кошачьих глаза. Огромный рыжий кот висел в воздухе и водил из стороны в сторону пушистым хвостом. Мордочка у него была такая недовольная, что я невольно развеселилась. Затем он мяукнул, и я протянула к нему руки, сглатывая ком в горле.
Мой кот пропал, и я много о нем тосковала. И, судя по всему, Герман догадался об этом. Я так и не решилась завести другого кота, да и не до того было.
— Его зовут Пушок, — прозвучал голос, и тут же в моем поле зрения показалась голова Германа, который держал кота и улыбался, словно день рождение наступило раньше времени.
— Как оригинально! Ты нашёл безотказный способ добиться моего расположения, — улыбнулась я, взяв кота на руки и зарываясь носом в пушистую шерсть. — Да ты чудесный!
Кот довольно замурчал.
— Спасибо, я всегда был горазд на неординарные решения, — ответил Герман, но я лишь усмехнулась.
— Не льсти себе. Тебе всегда подсказывали решения, — я отвернулась и прошла в квартиру, обнимая кота, который уже, высунув мордочку, принюхивался к запахам нового дома и готового ужина. — Кот чудесный. Он остаётся, а ты можешь идти.
Герман захлопнул входную дверь. Снял ботинки, оставшись в джинсах и светло-зелёной рубашке.
— К коту прилагаюсь я, — улыбался он.