Клеймо
Шрифт:
Человека, которого Люк видел в прицеле прибора ночного видения, Альфа до сих пор не определил как врага. Пока неизвестный оставался чужим. Человеком, который в зоне цели ставил операцию на грань провала.
Люк почти неслышно прищелкнул языком, послав Альфе подтверждающий знак через шейный микрофон.
Через три секунды снова послышался голос Альфы:
— Гамма, Дзета. Опознать чужого можете?
— Нет, — шепнул Гамма.
Дзета, находившийся вместе с Люком в Первой зоне — совсем близко от цели, — дважды прищелкнул
Темнота увеличивала преимущество команды «Протея». ПНВ Люка пронизывал толщу тумана, и теплые тела зеленовато-серыми пятнами светились в объективе. Скудная экипировка северокорейских сил безопасности была беспомощна в тумане. А между тем Люк не пропускал ни единого движения, ни малейшего невольного почесывания, ни одного случайного жеста противника. Он же, вероятно, думал только о том, чтобы согреться.
Чужой шел в сторону Каппы, который первым добрался до пирса. Маленький и худой, он был молод — судя по легкой походке. И без оружия. Люк по крайней мере никакого оружия не заметил.
Прошло еще десять секунд.
— Чужой рядом с позицией Каппы, пятнадцать метров, сближается, — сообщил Альфа.
Каппа укрывался в неглубокой нише между двумя большими зданиями. Идеологи миссии определили их как военные объекты, закамуфлированные под рыбоперерабатывающие предприятия.
У оставшихся членов группы захвата, включая Люка, было три минуты, чтобы занять позицию на пирсе и под ним, еще пять минут, чтобы достичь периметра военно-морской базы обеспечения. И ровно четыре с половиной минуты на то, чтобы пробить брешь в периметре безопасности и заложить взрывчатку в корпус подводной лодки, которая должна была превратить Северную Корею в морскую державу с ядерным оружием.
Люк щелкнул увеличителем на оптическом прицеле винтовки, добавив одно деление, и установил перекрестие на чужого, который приближался к Каппе. Дым от выхлопной трубы струйкой ярко-зеленого света на мгновение превратил чужого в зыбкий мираж.
Находясь всего в пяти метрах от Каппы, неизвестный вторгся в зону прямого поражения.
— Омега, это твоя цель. Убей его, — приказал Альфа без эмоций и колебаний.
Люка переполняли сомнения. Цель безоружна. Кто это — солдат или мирный житель, сбившийся с дороги в неурочный час?
— Кто-нибудь может опознать цель? — спросил он.
— Омега, повторяю: убей его. Огонь!
Тишину расколол рев сирены.
Люк скатился на край дивана; грудь вздымалась, пот с лица катился градом.
Раздался телефонный звонок, и правый глаз ударом молнии пронзила боль. Спина выгнулась, и Люка отбросило обратно, на середину.
Затем, так же внезапно, боль исчезла.
Он приподнялся, спустил ноги на пол и взял трубку. Звонок ворвался в его сон, превратившись в сирену.
— Ты не поверишь, тут такое! — без предисловий начал Бен.
Полуденное солнце нарисовало оранжевую
Люк растер сонное лицо.
— Что?
— В мой кабинет около часа назад ввалился Барнсдейл с какой-то шишкой из посольства Гватемалы…
— То есть консульства?
— Консульство, посольство — какая, к черту, разница? Короче, ввалился Генри с этим VIP-ом, со своим адвокатом и потребовал отдать образцы легочной ткани мальчика. — Бен повысил голос: — Начал орать на меня с перекошенным лицом, как будто я убийца.
— Подожди, Бен. Объясни подробно, что случилось.
— Я же сказал. Они потребовали вернуть образцы, что я и сделал. Отдал все, кроме костного мозга. Понятно, что они уже получили его в онкологии.
— Откуда им вообще известно, что у тебя что-то есть?
— Мне кажется, от похоронного бюро. Перед транспортировкой из страны тело решили забальзамировать. Идиот-гробовщик проболтался матери мальчика. Брякнул, что исчезла часть ребра. Они там что, думают, мы банда вурдалаков, коллекционирующая части тел?
— Кто-нибудь потрудился объяснить, зачем им образцы?
— Парень из посольства что-то говорил про религиозный ритуал. Мол, для семьи очень важно вернуть все органы. Кажется, в племени есть причудливый обряд, который передает душу умершего из этой жизни в загробную. Если тело осквернить, то мальчик не попадет в рай или куда там уходят индейцы майя.
— А Барнсдейл и его адвокат что-нибудь говорили?
В телефонной трубке послышался тяжелый вздох.
— Я как раз об этом.
— Итак, мы вернулись к тому, с чего начали?
— Не совсем.
— То есть?
— Они не спрашивали меня о стеклах, — сказал Бен. — Только о ткани.
— Какие стекла?
— Из легочной ткани я сделал несколько стекол.
В трубке послышался легкий стук.
— Надо же, забыл им сообщить.
Люк позволил себе усмехнуться.
— Эти ребята очень конкретно выражали свои пожелания. Никто не упоминал о стеклах.
— Наверное, они им просто не нужны, — предположил Люк.
— Возможно.
— А что там?
— Ничего тебе не скажу, пока сам не увижу, понятно? Вот только доберусь домой. Генри и так уже мало что оставил от моего уик-энда.
— Пожалуй, справедливо.
— Рад, что ты так думаешь, — сказал Бен. — Между прочим, клан Уилсонов сегодня вечером устраивает барбекю. Ничего сногсшибательного, но если хочешь — присоединяйся. Как раз перед обедом будет время посмотреть стекла.
— Вижу, причин, чтобы согласиться, у меня в избытке.
— Кусочки мяса подрумянятся часам к семи.
Как только Бен положил трубку после разговора с Люком, в дверь постучали.
— Открыто.
В кабинет вошли двое рабочих в серых спецовках и почтительно улыбнулись Бену. Тот, что повыше, крепко сложенный латиноамериканец с дефектом левого уха, указал на потолок.