Клиент
Шрифт:
Они снова куда-то двинулись. На лифте поднялись на четвертый этаж и снова остановились у стола. Стрелка на стене указывала в сторону крыла для несовершеннолетних, и Марк понял, что они уже близко от цели.
Их остановила дама в форме, с блокнотом и пластиковой биркой “Дорин” на груди. Она просмотрела какие-то бумаги, затем заглянула в блокнот.
– Здесь сказано, что Марка Свея по распоряжению судьи Рузвельта следует поместить в отдельную комнату.
– Мне безразлично, куда вы его денете, – пробурчал Нассар. – Только заберите его поскорее.
Она хмурилась и просматривала блокнот.
– Судья Рузвельт требует отдельных комнат для всех
– А разве нет?
Она проигнорировала вопрос и протянула Нассару листок бумаги на подпись. Он быстренько изобразил свое имя и сказал:
– Он в вашем распоряжении. И да поможет вам Бог.
Кликмен с Нассаром поспешно удалились.
– Вытащи все из карманов, Марк, – приказала дама и протянула ему большую металлическую коробку. Он вытащил доллар, немного мелочи и пачку жевательной резинки. Она все пересчитала, написала что-то на карточке, которую тоже положила в ящик. Две телекамеры над столом поймали в объектив Марка, и он увидел себя сразу на дюжине экранов на стене. Еще одна дама в форме ставила печати на документы.
– Это тюрьма? – спросил Марк.
– Мы называем это центром предварительного задержания, – объяснила она.
– Какая разница?
– Послушай, Марк. – Похоже, его слова ее рассердили. – Мы тут всяких умников повидали, понял? Тебе же будет лучше, если постараешься держать язык за зубами. – Произнося эти последние слова, она наклонилась к нему поближе, обдав “Марка запахом табака и черного кофе.
– Извините, – прошептал он, и глаза его наполнились слезами. Он неожиданно осознал, что сейчас его запрут в комнате, вдалеке от матери, вдалеке от Реджи.
– Иди за мной, – сказала Дорин, гордая, что ей удалось дать ему понять, кто тут старший. Она быстро пошла вперед. На поясе у нее болталась и звенела связка ключей. Через большую и тяжелую дверь они вошли в коридор и двинулись вдоль серых металлических дверей, расположенных на равном расстоянии друг от друга. На каждой был номер. Дорин остановилась перед номером 16 и открыла замок одним из ключей.
– Сюда.
Марк медленно вошел. Комната была приблизительно двенадцать футов в ширину и двадцать в длину. Освещение хорошее, ковер чистый. Справа две койки, одна над другой. Дорин похлопала по верхней.
– Можешь выбирать себе любую, – разрешила она, изображая приветливую хозяйку. – Стены тут каменные, а окна – небьющиеся, так что выкинь все глупости из головы. – В комнате было два окна – одно в дверях, и другое – над унитазом. Оба настолько малы, что и голову не просунуть. – Туалет вон там, стальной. Керамических больше не держим. Один мальчик разбил унитаз и куском его вскрыл себе вены. Только это было еще в старом здании. Здесь совсем неплохо, ты не находишь?
Просто великолепно, хотелось сказать Марку. Но он быстро терял присутствие духа. Сел на нижнюю койку и поставил локти на колени. Ковер был бледно-зеленым, того же привычного цвета, какой он уже несколько дней разглядывал в больнице.
– Ты в порядке, Марк? – спросила Дорин без малейшего сочувствия. Она делала свою работу.
– Я маме могу позвонить?
– Не сейчас. Через час сможешь.
– Ну тогда, может, вы ей позвоните и скажете, что у меня все в порядке? Она там ужасно расстраивается.
Дорин улыбнулась, и в макияже вокруг глаз появились трещины.
– Не могу, Марк. Не разрешено. Но она знает, что ты в норме. Господи, да тебе ведь уже через пару часов в суд.
– Как долго здесь живут дети?
– Недолго. Иногда несколько недель, но вообще-то
– Да, мэм.
– Тебе что-нибудь нужно?
– Телефон.
– Немного погодя, договорились?
Дорин закрыла за собой дверь. Послышался щелчок, потом тишина.
Он долго смотрел на ручку двери. На тюрьму мало похоже. Нет решеток на окнах. Пол и постели чистые. Стены выкрашены в приятный желтый цвет. В фильмах показывали куда хуже.
Столько опять поводов для беспокойства. Рикки снова стонет, как раньше, пожар, Дайанна, у которой медленно сдают нервы, полицейские и репортеры, не оставляющие его в покое. Неизвестно, с чего начинать.
Он вытянулся на верхней койке и принялся изучать потолок. Куда могла подеваться Реджи?
Глава 22
В часовне было холодно и сыро. Круглое строение прилепилось к стене колумбария, подобно раковой опухоли. Шел дождь, и две бригады телевизионщиков из Нового Орлеана сгрудились у своих фургонов и прятались под зонтиками.
Собралось приличное количество народу, особенно если учесть, что у покойного не было семьи. Останки его, упрятанные в изящную фарфоровую урну, стояли на столе красного дерева. Из скрытых динамиков доносилась скорбная музыка. Один за другим адвокаты, судьи и немногочисленные клиенты проходили в зал и усаживались в задних рядах. Раскачивающейся походкой прошел Барри Нож в сопровождении двух бандитов. Мальданно был одет, как приличествовало случаю, в черный двубортный костюм, черную рубашку и черный галстук. Черные туфли крокодиловой кожи. Идеальный хвостик сзади. Он прибыл поздно и получил удовольствие от того, что все на него пялились. Что ни говори, а он знал Джерома Клиффорда довольно долгое время.
Через четыре ряда позади него сидели Рой Фолтригг и Уолли Бокс, не сводя глаз с хвостика. Адвокаты и судьи смотрели на Мальданно, на Фолтригга, опять на Мальданно. Странно видеть их в одном помещении.
Музыка кончилась, и у маленького пюпитра появился священник непонятной веры. Он приступил к длинной и скучной панихиде по Уолтеру Джерому Клиффорду и задействовал в ней все, кроме, разве, имен его комнатных животных. Этого следовало ожидать, потому что после панихиды вряд ли у многих нашлось бы желание выступить.
Служба быстро закончилась, именно об этом и просил Роми в своей записке. Адвокаты и судьи взглянули на часы. Снова раздалась душераздирающая музыка, священник закончил.
Последние почести были отданы Роми за пятнадцать минут. Ни одной слезы. Даже его секретарша держала себя в руках. Дочь Роми на похороны не приехала. Печально. Он прожил сорок четыре года, и никто не оплакал его уход.
Фолтригг остался сидеть и проводил грозным взглядом Мальданно, важно прошествовавшего к выходу. Рой дождался, когда часовня опустеет, и только тогда ушел вместе с Уолли. Телевидение было на месте, как он и рассчитывал. Немного раньше Уолли вроде бы проговорился, что великий Фолтригг собирается присутствовать на панихиде и что, возможно, Барри Нож тоже появится. Ни Уолли, ни Фолтригг не имели ни малейшего представления, придет Барри или нет, но сплетня есть сплетня, и за ее точность никто не отвечает. Кстати, тут они попали в яблочко.