Klim's Clan
Шрифт:
– Там какая-то штука в озере... плавает...
– заикаясь, выдавил один из ребят.
– А ты не должен ли уже плавать в своей постели?
– рявкнула в ответ Лаура.
– А ну - быстро отсюда!
Мальчишки разом, как будто ждали сигнала, бросились наутёк. Было слышно, как они то и дело падали и натыкались на ящики и старые буйки, прячущиеся в траве. Когда Жиль затянулся сигаретой в очередной раз, он уже вернул свою прежнюю внешность. Лин осторожно заметила:
– Лаура не курит - это всем
– Деточка, многое из того, что всем известно, на самом деле - неправда, - Жиль самодовольно крякнул и пошел по мосткам вдоль воды.
– Клим, это мы, - тихо позвала Лин.
Раздался всплеск. Скаут повернулся в его сторону и осветил телефоном воду. Потом снова крякнул, увидев Клима:
– Чёрт, действительно - дельфин. Малец, ты делаешь успехи. Так, а теперь, мадмуазель, берите его под плавник с правой стороны - будем вытаскивать. Слышишь, парень, вытаскивать тебя будем!
Кожа на боках дельфина выскальзывала из рук - вытащить его на мостки удалось, только когда он сам выпрыгнул из воды. Тяжело обрушившись на доски, Клим замер.
– Так, мадмуазель, ложитесь здесь и обеспечьте максимальный контакт своего тела с телом нашего пациента, а я лягу с другой стороны. Держите фотографию перед его мордой. Раз-два-три - начали! Все нащупали мыслеформу? Надеваем!
Когда Лин поняла, что прижимается уже к человеческому телу, она торопливо вскочила, хотя темнота надёжно скрывала наготу Клима. Тот лежал ничком и слушал чертыхания Жиля, который был недоволен тем, что намок.
– Теперь хоть в морских драконов превращайтесь, но ко мне больше не бегите!
– скаут закурил и сел на мостки, свесив вниз ноги.
– Вы - самые придурочные оборотни, которые мне только встречались. Вы где образ этого дельфина откопали? Ты, парень, в курсе, что здорово рисковал? Очень советую без дальнейшего инструктажа в животных больше не играть! А если бы он мёртвым оказался? Использовать мыслеформу мёртвых можно только пару минут - от силы, а потом - кирдык и всё! А век животных - ой, как недолог...
– Но ведь и человек, чью мыслеформу ты взял, тоже может умереть...
– вызывающе ответил Клим.
– Может! Я же говорю: есть пара минут, чтобы сменить мыслеформу. Когда ваш прототип внезапно погибает, не дай вам Бог спать или беспомощно плавать в озере. В нормальном состоянии вы сразу поймёте, что пора - пора сматываться. У меня в последнюю войну рука полдня отламывалась, когда прототип под бомбежку попал. Мыслеформа - она, конечно, сильно инертная штука, но всё равно трупных пятен не советую дожидаться.
Лин тихо ойкнула, а Жиль вскочил на ноги и ушёл, не попрощавшись. Ещё какое-то время огонь от его зажигалки метался по берегу, а затем пропал.
– Вот твоя одежда, - Лин пододвинула пакет в сторону всё ещё лежащего ничком Клима. Тот встал и быстро оделся, потом нащупал руку девочки и, подойдя к ней почти вплотную, произнёс:
– Это - самое потрясающее, что я только испытывал в жизни. Не с чем даже сравнить! Ты представить себе не можешь,
– Жиль сказал, что после трёх дней в теле животного никто не возвращался.
– И не мудрено!
– Клим снова возбуждённо заговорил.
– Я хотел вернуться и не хотел этого одновременно. Пока ты ходила за Жилем, я всё озеро переплыл раз двадцать. Это просто волшебные ощущения, когда летишь, только слегка напрягая пару мышц.
– Ладно-ладно. Давай отсюда выбираться, а то отбой - пятнадцать минут уже как, - Лин внезапно засуетилась.
– Тут в темноте ноги поломать можно.
Клим с какой-то незнакомой уверенностью потянул девочку за собой. Он шёл молча, не останавливаясь и с ровной спиной, будто видел дорогу в темноте. Лин послушно следовала за ним, уже ничему не удивляясь - что с того, если он приобрёл в животном облике новый, неведомый навык? Но Клим всего лишь оставался под впечатлением случившейся метаморфозы. Она же с каждым шагом из живой реальности перемещалась в прошлое, в смытую и обманчивую память о себе. Когда они вышли к крайнему корпусу лагеря, недавнее плавание в озере стало напоминать Климу яркие цветные картинки, которые лучше пореже разглядывать, а то выгорят и сотрутся.
Глава 5 " Оревуар"
Следующее утро принесло целый букет новостей - Роже ни в каких автобусах не нашли, пять или семь человек видели вчера в озере динозавра, а оператор Жиль прислал записку: "Я уехал, и вы уезжайте - если про рыбу в озере напишут в газетах, сюда наведается известный вам немецкий поклонник. Мои записи почищены, но у Жан-Поля некоторые остались - лучше их тоже почистить". Клим показал записку на завтраке Лин - она побледнела так, что сквозь кожу под глазом проступила пульсирующая вена. Понятно, что скаут имел в виду маньяка Генриха Баумана, именем которого он успел напугать детей. Оставалось надеяться, что за два оставшихся дня их не вычислят из двух сотен обитателей лагеря. Есть ещё деревушка на том конце озера - там тоже не меньше сотни жителей. Клим уговорил себя не бояться, чему помогла суета перед финальными спектаклями. Опасность даже обострила чувства - Альцест из "Мизантропа" Мольера в его исполнении имел оглушительный успех - эта роль набрала больше всего звёзд на доске отзывов. А Клим при этом не чувствовал, что вообще играет. Его удивляло, что наболевшие мысли выходят из горла стихами, а кто-то аплодирует его горю. Кто эти люди в странных одеждах, что столпились и наблюдают за ним? Почему не оставят, наконец, его в покое?
После спектакля много знакомых и малознакомых лиц промелькнуло перед глазами Клима. Лин терпеливо ждала, пока последний из почитателей не закончит трясти ему руку. Вид у неё был ошеломлённый, но Клим не замечал этого - ему никак не удавалось выйти из роли. Они выбрались на улицу - там уже стояла ночь. В последний день в лагере разрешалось нарушать распорядок, поэтому на улице было много народа. На берегу озера плясало яркое пятно костра - оттуда доносилось бряцание гитары. Как в день приезда, удушливо пахло скошенным газоном, и стрекотали цикады. Лин сказала: