Клим'с клан

Скворцов Валерий Юрьевич

Клим как будто что-то вспомнил. Он поманил Варвару, и вместе с ней они подсели к отцу. Потом долго шептались. Ольга не проявляла никакого интереса к этим переговорам - она отвлекалась от действительности, наблюдая ток-шоу по телевизору. Мать Клима сначала обошла всех с кремом для рук, а потом принялась собирать на стол. Ужинали все молча и потом сразу легли спать.

Утром ровно в девять ноль-ноль явился Бауман и объявил:

– Приветствую всех! У нас сегодня знаменательный день! На всякий случай ещё раз напоминаю: все отклонения от

нашей с вами договорённости будут жёстко караться. Нет возражений? Вот и славно! А сейчас мы здесь устроим небольшой обыск, чтобы ещё больше друг другу доверять. Прошу всех представителей Климс клана пройти в соседнее помещение.

Клим вышел вместе со всеми в сопровождении татуированного блондина и принялся судорожно соображать, как ему объяснить дракона в стакане? Превращением жука? Но никаких объяснений не понадобилось - через десять минут уже позвали обратно, а Генрих Бауман безмятежно улыбался из кресла у окна. Клим тут же объявил:

– Вас нужно усыпить - для вашего же блага. Кроме того, я говорил раньше, что наша процедура должна храниться в секрете...

Бауман, всё так же блаженно улыбаясь, махнул рукой блондину - тот подошёл к двери и принялся с кем-то разговаривать через открывшуюся щель.

– Упс!
– тихо произнесла мать Клима.
– А наш немец сегодня светится. Вчера такого точно не было. Может, у меня всё-таки галлюцинации?

Клим покосился на Баумана, потом сделал шаг к отцу и дёрнул его за рубашку:

– Судя по всему, Баумана подменили на какого-то оборотня - мама может их видеть даже в чужом обличии. Выходит, нам не верят. И ещё: здесь никакого обыска не проводили, иначе бы возникли вопросы по поводу моего дракона...

– Сам вижу - они тут, пока нас не было, камер понаставили. Видишь, вон, в шкафу мамина ваза задвинута в угол...

– Ну, тогда - как договаривались...

Тем временем в гостиной появился бородатый бандит со шприцем. Он подошёл к Бауману и встал на одно колено. Старик закатал рукав своей рубашки. Клим громко произнёс:

– Мы пока разместимся здесь, - он указал на кресла, стоящие вокруг письменного стола. Бандиты, включая бородача со шприцом, внимательно наблюдали, пока пленники ни разместились в креслах. Клим налил себе воды из стоящей на столе бутылки и залпом выпил. Бородач продолжил свои приготовления - ни он, ни блондин не заметили, как Клим разлил воду мимо своего стакана - на пепельницу, стоявшего на столе глиняного слона, да и сам стол был щедро намочен. Когда инъекция Бауману была сделана, Клим поднялся и громко заявил:

– При таком нарушении договора мы ничего делать не будем! Мы не будем проводить процедуры с оборотнем, принявшем облик Генриха Баумана! Я готов признать свою ошибку, если он сможет заговорить с нами по-русски!

Повисла тишина. Человек, который выдавал себя за Баумана, пытался сделать вид, что уснул, но играл крайне неубедительно - не только для прихотливого взгляда Клима.

– Генрих, заканчивайте этот цирк, иначе мы разрываем наш договор!

Дверь

распахнулась, и оттуда появился второй Бауман. Он недовольно морщился и бросил кому-то, оставшемуся за дверью, по-английски:

– Я же предупреждал! Вечно с тобой...

Потом повернулся к Климу и сказал уже по-русски:

– Да, признаю: не поверил вам. Но раз мы договорились, и по-другому - никак, то готов всё же довериться...

– Тогда проводим процедуру в другом помещении, поскольку мы видим здесь установленные камеры, - Клим шагнул к шкафу и вытащил одну из них из-за вазы.

Бауман растерянно молчал.

– Дерьмо!
– в двери показался незнакомый мужчина в костюме, который заговорил по-английски.
– Генрих, надо пристрелить кого-то из них, иначе дело не выгорит.

Мать Клима тут же ответила - тоже по-английски:

– Генрих, но для процедуры нужны мы все пятеро, иначе ничего не получится.

– Генрих, выбирайте, с кем выгоднее договариваться, - сказал Клим по-русски. Разглядев на красном галстуке незнакомого англичанина большой блестящий камень, он добавил.
– Как мы видим, и господин Веллингтон пожаловал, но у него для вас ничего нет.

– Да замолчите вы все!
– закричал Бауман.
– Заткнись, Артур! Как вы меня все запутали!

Половину слов он произносил по-русски, половину - по-английски.

– Мы поможем вам определиться!
– из-за спины Клима прокричал его отец. Клим отпрянул в сторону, и тут же раздались оглушительные выстрелы. Отец Клима выпустил очередь из большого пулемёта в сторону двери, поверх голов Баумана и Веллингтона. Потом направил дуло на татуированного бандита и сказал:

– Хенде хох!

Все на какое-то время оглохли и оцепенели. От развороченной штукатурки в комнате повисло облако мела.

– И вы тоже ручки поднимите, - с другой стороны к Бауману подошла Варвара, сжимавшая в руке пистолет. Клим произнёс из своего кресла:

– Генрих, скажите своим людям, чтобы сдали оружие. А тем, кто остался за пределами этой комнаты - пусть пойдут погулять. Руки только не опускайте, пожалуйста.

Бауман скомандовал по-немецки, и бородач вместе с татуированным блондином положили свои пистолеты на пол и пнули их в сторону кресел.

– Мы не хотели этого, - извиняющимся тоном продолжил Клим.
– Но нам пришлось, поскольку вы не оставили выбора. Генрих, мы всё ещё открыты для переговоров - вы сами как-то сказали, что, когда в руках пистолет, с тобой охотнее договариваются. Только я не представляю, что нам теперь делать с вашим английским другом...

– У него, представьте, есть уважительная причина: его любимая жена - смертная, поэтому мы и стали сотрудничать...

– Вы считаете, это его извиняет? Мы теперь с каждым негодяем должны договариваться?