Клиника: анатомия жизни (Окончательный диагноз)
Шрифт:
— Вы хотели меня видеть? — Коулмен занимался приготовлением замороженных срезов в хирургическом отделении, когда его вызвали по громкой селекторной связи.
— Да, хотел. — Голос Пирсона прозвучал холодно и отчужденно. — Доктор Коулмен, на вас пожаловался один из сотрудников отделения, Карл Баннистер.
— Вот как? — Коулмен удивленно вскинул брови.
Баннистер продолжал смотреть прямо перед собой.
— Как я понимаю, сегодня между вами произошла небольшая стычка, — сказал Пирсон.
— Я бы не стал это так называть, — пренебрежительно ответил Коулмен.
— А
— Честно говоря, я не собирался занимать этим пустяком ваше внимание, — спокойно заговорил Коулмен, — но поскольку это сделал мистер Баннистер, то придется рассказать все с самого начала.
— Да, если это не очень вас затруднит.
Пропустив мимо ушей сарказм, Коулмен продолжил:
— Вчера днем я сказал обоим лаборантам, что буду периодически проверять качество их работы. Сегодня рано утром я произвел такую проверку. — Коулмен посмотрел на Баннистера: — Я перехватил один анализ, взятый у некоего больного до того, как пробу доставили в лабораторию. Пробу я разделил на две части и вписал в журнал одну из частей под вымышленным именем, как анализ другого больного. Позже, проверяя результаты, я увидел, что мистер Баннистер выдал по этим пробам абсолютно разные данные, хотя ясно, что они должны быть одинаковыми. — Помолчав, он добавил: — Если хотите, мы можем заглянуть в лабораторный журнал.
Пирсон отрицательно покачал головой. Он встал и на пол-оборота отвернулся от Коулмена. Было заметно, что он напряженно о чем-то думает. Коулмену стало любопытно, что произойдет дальше. Он понимал, что его позиция в данном случае неуязвима. То, что он сделал, было рутинной практикой в лабораториях всех хороших клиник. Добросовестные лаборанты не протестовали против таких проверок, считая их частью повседневной работы. Более того, он предупредил Баннистера и Александера о таких проверках.
Пирсон резко обернулся к Баннистеру:
— Что ты на это скажешь?
— Я не люблю, когда за мной шпионят, — зло ответил он. — Я никогда так не работал и не собираюсь так работать и впредь.
— А я говорю тебе, что ты глупец! — сорвался на крик Пирсон. — Ты просто дурак, раз делаешь такие глупые ошибки, и ты еще больший дурак, потому что явился жаловаться мне после того, как тебя поймали за руку. — Он замолчал, тяжело дыша и плотно сжав губы. Коулмен понимал, что отчасти гнев старика вызван подавленностью, ведь он был вынужден поддержать действия более молодого коллеги, несмотря на всю свою неприязнь к нему. Встав перед Баннистером, Пирсон снова зарычал: — Чего ты ждал? Что я похлопаю тебя по спине и дам медаль?
Баннистер сморщил лицо. Ответа у него не было.
Мрачно посмотрев на старшего лаборанта, Пирсон собрался было сказать что-то еще, но потом передумал. Резко отвернувшись от него, он крикнул:
— Убирайся вон!
Не сказав ни слова, Баннистер с каменным лицом вышел из кабинета и тихо прикрыл за собой дверь.
Теперь Пирсон повернулся к Коулмену и неприязненно посмотрел ему в глаза:
— И какого черта вы хотели этим доказать?
По глазам старика Коулмен видел, что тот кипит гневом. Он понял, что взбучка, которую тот задал Баннистеру,
— Что я, по-вашему, хотел доказать, доктор Пирсон?
— Вы прекрасно понимаете, что я имею в виду! По какому праву вы учиняете в лаборатории проверки без моего ведома?
— В любой момент, когда мне покажется необходимым, я буду проверять работу лаборантов, — холодно ответил Коулмен.
Пирсон ударил кулаком по столу:
— Это я буду проверять работу лаборантов. И я буду делать это, когда сочту нужным!
— Но проверка сделана по вашему указанию. Я говорил вам вчера, что намереваюсь проверить работу серологической лаборатории, и вы согласились.
— Я этого не помню, — подозрительно посмотрел Пирсон на Коулмена.
— Уверяю вас, этот разговор имел место. Не в моих правилах заниматься измышлениями. — Дэвид Коулмен чувствовал, что его самого охватывает гнев. С трудом сдерживая презрительный тон, он добавил: — Правда, в тот момент вы думали о чем-то другом.
Кажется, он сумел осадить Пирсона, хотя бы отчасти. Старик проворчал:
— Если вы это утверждаете, то я вам верю. Но вы в последний раз сделали это от своего имени. Ясно?
Коулмен понял, что наступил решительный момент как для него самого, так и для Пирсона, и ледяным тоном осведомился:
— Не будете ли вы так любезны еще раз перечислить мои обязанности в отделении?
— Вы будете делать то, что я вам скажу.
— Боюсь, что меня это не удовлетворит.
— Вот как! Не удовлетворит? — Пирсон стоял перед Коулменом, угрожающе вскинув голову. — Меня, кстати говоря, тоже кое-что не удовлетворяет.
— Что, например? — Коулмен не имел ни малейшего желания уступить. Если старик хочет конфликта, он его получит. Лучше сразу же выяснить отношения и поставить точку над i.
— Например, я слышал, что вы завели новые порядки в прозекторской, — сказал Пирсон.
— Вы сами поручили мне руководство вскрытиями.
— Я поручил вам последить за вскрытиями, а не устанавливать надуманные правила, например не курить. Это относится и ко мне?
— Думаю, что это вы решите сами, доктор Пирсон.
— Думаю, я решу сам, и не только это! — Спокойствие Коулмена бесило Пирсона. — Теперь слушайте меня, и слушайте внимательно. Возможно, вы, мистер, обладаете фантастической квалификацией, но вам еще многому надо учиться, и, кроме того, пока еще я руководитель отделения, а не вы. Более того, я собираюсь быть им долго. Поэтому пришло время решать. Если вам не нравится мой стиль руководства, то вы знаете, что в таких случаях надо делать.
Прежде чем Коулмен успел ответить, раздался стук в дверь.
— Войдите, — сказал Пирсон.
С любопытством посмотрев на обоих мужчин, в кабинет вошла девушка-секретарь. Коулмен понял, что голос Пирсона был хорошо слышен в коридоре.
— Извините, доктор Пирсон, на ваше имя только что пришли две телеграммы. — Девушка протянула ему два темно-желтых конверта. Пирсон взял их.
Когда девушка вышла, Коулмен хотел было ответить, но Пирсон жестом остановил его. Вскрывая первый конверт, он сказал: