Клиника в роще
Шрифт:
– Завтра я подам документы на развод.
Вера хотела развернуться и уйти, но Алексей шагнул к ней и горестно воскликнул:
– Ужасная глупость, Верка! Я люблю тебя! Может, ты дашь мне все объяснить?
Вера качнула головой:
– Нет. Ольга уже все объяснила.
Лицо Алексея дернулось, как от пощечины.
– И ты веришь этой гадине больше, чем мне? – изумленно спросил он.
Вера отвела взгляд.
– Леш, я не хочу устраивать сцену, – тихо и устало сказала она. – Просто больше не могу тебя видеть. Ты мне
Взгляд Тенишева остекленел.
– Вот как? – пробормотал художник. – Я тебе противен? – Он вздохнул и отвел глаза. – Прав был отец, когда отговаривал меня на тебе жениться. Я должен был понять раньше, что твоя чокнутая сестра тебе дороже, чем я.
Вера двинулась к двери.
– Вернись! – горестно крикнул Алексей. – Верка, пожалуйста, вернись!
Вера остановилась. Тенишев не двинулся с места. Смотрел на жену с надеждой и затаенным страхом, как человек, которому сейчас прочтут приговор.
Вера разомкнула губы и тихо проговорила:
– Сегодня ты переночуешь в мастерской. А завтра уедешь отсюда.
– Ты уверена, что хочешь этого? – так же тихо пробормотал Алексей.
Вера кивнула:
– Да.
И вышла из мастерской.
Некоторое время Тенишев стоял возле дивана, уткнув взгляд в пол и напряженно о чем-то размышляя. Не глядя, нашарил на столике сигарету и зажигалку, рассеянно закурил. Закашлялся, хватанув слишком много дыма, и только тогда оторвал глаза от пола.
Взгляд Алексея упал на мольберт. Бледное лицо девушки, изображенной на холсте, показалось ему насмешливым.
– А ты чего скалишься? – хрипло проговорил он.
Девушка продолжала смотреть – спокойно, холодно, зло. Не в силах больше выдерживать ее взгляд, Тенишев схватил с дивана покрывало и набросил на картину.
Пять минут спустя Вера открыла дверь и вошла в комнату сестры. Ольга сидела у зеркала и причесывала деревянным гребнем свои густые светлые волосы. Взглянув на отражение сестры в зеркале, она улыбнулась:
– Привет! Я знала, что ты придешь.
Вера прошла в комнату, села на стул и сообщила:
– Мы разводимся.
– Давно пора, – отозвалась Ольга. – Я тебе всегда говорила, что он такой же кобель, как и остальные. А ты мне не верила.
Вера молчала, разглядывая затылок сестры. Ольга повернула голову и посмотрела на Веру одним глазом.
– Ты только не расстраивайся, – сказала она. – Без него нам будет лучше. Я буду лечиться и через год-полтора встану на ноги. И все у нас будет хорошо!
Ольга снова обернулась к зеркалу и стала рассматривать свои безукоризненно белые зубы. Потом сжала губы, крепко провела языком по верхней десне и снова посмотрела в зеркало.
– Знаешь, Оля… – с трудом заговорила Вера. – Ты моя сестра, и я люблю тебя…
– Вот и хорошо, – кивнула Ольга, улыбнувшись отражению Веры. – Я тоже тебя люблю.
– Тогда скажи мне, что произошло в мастерской?
– Милая,
– Как паук… – тихо обронила Вера.
– Что? – не поняла Ольга.
– Помнишь, нам в детстве читали такую сказку? – блеклым, безжизненным голосом проговорила Вера. – «Это что за старичок-паучок нашу муху в уголок поволок…»
Ольга улыбнулась
– Точно. Все так и было. Как в сказке.
Вера двинулась к выходу из комнаты.
– Оля, пожалуйста, не входи ко мне, – устало произнесла она. – Я не хочу тебя сегодня видеть.
Ольга нахмурилась:
– Вер, я все понимаю. Ты злишься на меня, и это нормально. Больной всегда злится на врача, который сделал ему больно. Но такая боль – во спасение. Считай, что я просто вырезала тебе фурункул.
Некоторое время Вера смотрела на сестру с изумлением, словно лишь сейчас разглядела ее настоящее лицо, потом медленно проговорила:
– Оля, иногда мне кажется, что после той страшной аварии ты лишилась не только селезенки, но и сердца.
– Вполне может быть, – с холодной веселостью отозвалась сестра. – Я никогда не доверяла врачам. Ладно, милая, сейчас тебе нужно побыть одной и немного остыть. Посмотри телевизор, выпей вина. Тебе тяжело на меня смотреть? Хорошо. Я как раз хотела прогуляться перед сном. Помнишь: врач велел мне гулять каждый день? Думаю, самое время начать. Если захочешь – можешь ко мне присоединиться. Я не уйду далеко от…
За спиной Ольги хлопнула закрывшаяся дверь. Девушка замолчала, взглянула в глаза своему отражению и задумчиво пробормотала:
– Сердце… Что ты знаешь о сердце, маленькая глупышка? И что ты можешь знать о боли? Ты думаешь, это боль? – Ольга усмехнулась и медленно покачала головой: – Нет.
Тяжело опираясь на костыль, она встала со стула и заковыляла к платяному шкафу.
4
На улице было сыро и ветрено, но Ольгу это не остановило. Ей даже нравилось, как влажный ветер холодит разгоряченное лицо. Небо обложили тучи. Луна иногда тускло просвечивала сквозь облака. Впереди чернел дубовый лес.
Незакрытая оконная ставня тихонько постукивала на ветру о раму. Опираясь на костыли, Ольга заковыляла по асфальтовой дорожке, ведущей к клинике. До ближайшего фонаря, желтеющего сквозь завесу легкого тумана, было метров тридцать. Ольга решила дойти до него, отдохнуть там немного и вернуться обратно.
Однако дойдя до фонаря, Ольга почувствовала, что совершенно не устала. И ей захотелось дойти до второго. И она дошла. Привалившись плечом к фонарному столбу, достала из кармана сигареты и закурила. Потом посмотрела на небо.