Клинки Керитона. Трилогия

Голышков Андрей

"Камень. Вокруг один камень, -- дождевая капля упала на лоб, он откинул голову, открыл рот и замер, с надеждой ожидая ещё.
– - Ну же!"

Ещё три жирных капли как подарок от Виноки -- жажду они не утолили, но вселили надежду и возвратили веру в благосклонность Великого. Надо было срочно решать, что делать. Сил на побег не было пока, и он решил ждать.

...Майага, несмотря на приказ, появился только к полудню следующего дня. К тому времени Гитока успел уже заскучать.

В руках воин держал длинную палку с увесистым набалдашником, обтянутым кожей.

"Так

вот чем он бил меня".

Воин отложил дубину и щедро поплескал тёмной вонючей жидкостью ему на лицо, грудь и живот из тыквенной фляги, и ушёл молчком, не дав ни воды, ни пищи. Гитока как сейчас видел его перекорёженное шрамом лицо, налитые кровью глаза. Слышал скрежет его зубов и чувствовал пылавшую в нём ненависть.

От каббы стало полегче. Есть не хотелось, но пить...

Этой ночью прошёл дождь. Проснувшись, Гитока почувствовал себя прескверно. Тело затекло и ныло от неудобной позы. Жажда мучила всё сильнее. К тому же было совершенно неясно, что делать дальше.

Под утро снова явился Майага -- сильно ткнул палкой в плечо.

"Как же всё-таки Халога их выдрессировал. Хочет ведь меня в клочья порвать, так хочет, вижу, разве что желчь из глаз не брызжет, а нет -- приказа не было. Плохо, что они его как огня боятся. Очень плохо... Вот вернётся Халога, засадит мне крюк под рёбра, подвесит и начнёт сдирать кожу... с живого... Нет, вот об этом думать я не буду!"

После того как Ворон ушёл, он собрался с силами и заставил себя встать. Было непросто -- в боку резануло так, что не приведи Великий. Он смог, наконец, осмотреться.

"Яма маленькая и не глубокая -- три шага на три и локтей восемь в высоту. Стены каменные, впритирку, без швов -- выбраться не получится. На помощь извне тоже рассчитывать не приходится. На полу -- охапка подгнившей соломы, больше ничего. Лужа, в четыре ладони, у самой стены. Вроде чистая. Неважно -- вода, этого довольно!"

Сверху капало. С подёрнутой мелкой рябью поверхности на него глядел дремучий старик. Толком не разглядев своего обезображенного ожогом лица, Гитока приблизился как можно ближе и принялся всматриваться в отражение, дожидаясь, пока успокоятся круги.

Увидев себя, он ужаснулся и невольно вздрогнул: лицо его было обезображено ужасными ожогами. Оно являло собой сплошную массу сизо-багровых шрамов: кожа век натянулась, став похожей на древний пергамент, глаза навыкате, левая бровь отсутствует, сквозь рваную кожу проглядывал кусок черепа. Стоило признать, что лица у него почти не было. Как ни противно было смотреть на себя нынешнего, Гитока глаз не закрыл и долго смотрел, копя ярость.

– - Хуза, тварь!
– - его голос сорвался на крике, губы (или что там от них осталось) побелели.

"Я соглашусь на всё. Землю буду жрать. Но найду тебя!"

...Он снова лежал, ловя губами редкие капли; а в ушах всё звучали слова Майага: "Завтра вернётся Халога, будет тебе праздник души и тела".

"Праздник тела для меня уже наступил, -- усмехнулся он.
– - Ну и где вы все? "Завтра" уже пришло".

Халога с Росуда появились через два дня, и, как Гитока

не хорохорился, ему это не понравилось...

– - Ну, здравствуй, Ящер, -- буркнул Ворон, нахмурившись.

Ни один мускул не дёрнулся на искорёженном лице Гитока. Он смотрел на вождя, не отводя глаз, катая желваки на окаменевших скулах.

– - Ага, не хочешь говорить? Вот ведь, дрянь какая, убил моих людей, хотел украсть мою добычу. Майага вон без невесты оставил и говорить со мной не хочешь? Никак брезгуешь? Кто послал тебя, Ящер?!
– - рявкнул Халога.
– - Битохора? Хотя можешь не отвечать, это и ребёнку ясно. Взметните-ка огонёк покрепче... Ты, Ящер, больше не верэнг... я даже не знаю, кто ты теперь... но точно не верэнг. Наверное, ты думаешь, что ты уже нежилец на этом свете? Хочешь побыстрее от нас отделаться? Хочешь -- знаю. К встрече с Виноки готовишься? Сидишь небось в мыслях за одним столом с Великим, юху пьёшь? Ан нет... всё не так будет...

– - А как будет?
– - решившись на неслыханную дерзость, подал он голос.
– - Я верэнгский воин, я мёртв с рождения. Чего мне скажи бояться?

Вместо ответа вождь поднял руку вверх. В лучах закатного Лайса выгнула свои кольца пятнистая змея тиу, её тело обвивало бицепс и запястье Халога. Устремлённая к ладони, она была её хищной пастью. Халога медленно сжал кулак и ударил.

– - Ты не умрёшь, Гитока!
– - ещё удар.
– - Вот так!
– - в его руке возник шест. Он крутанул им и ударил тупым оголовком Гитока в грудь.
– - И так!

Мерзко хрустнуло.

"Рёбра".

Следующий удар Халога был сильнее прежнего -- в плечо. Безвольно повисла рука. Гитока упал. Долго отдыхать ему не позволили. Сверху обрушились полведра грязной воды. Подошёл Росуда. Он присел и, ухватив ладонью обезображенное ожогом лицо, заглянул в вытаращенные глаза.

– - Нравится тебе, уродец? Этот верэнг, -- прогремел Халога, потрясая хищно раскрытой ладонью, -- убивал своих!

Гитока злобно оскалился.

– - Какая у тебя улыбка-то! Янтарь!
– - Древесный Червь навис над ним, и было ясно, что шутить он не намерен.
– - Янтарь твоих зубов -- улыбка верэнгского воина. Но ты не воин -- ты ничто, ты раб, ты забава наша. Вот улыбка воина. Смотри!
– - Росуда схватил его за волосы, откинул голову назад. Зелёнозубо оскалился. Выхватил из-за пояса рамбу и тремя тычками оголовка рукояти выбил ему передние зубы.
– - Теперь смейся, раб!
– - с его губ сорвался неистовый крик, слюна брызнула на грудь Гитока, на лицо.
– - Смейся всегда!!!

Боль накатывала горячими волнами, туманя остатки сознания. Он пока ещё держался, пытаясь не впасть в забытье. Цепкими пальцами Росуда вытащил его язык и под общий хохот, проткнув алый листок рамбой, движением на себя раздвоил его.

– - Истый змей! Так-то оно куда лучше!
– - удовлетворённо бросил он, отталкивая захлёбывавшегося кровью Гитока от себя.

Рядом от смеха и гадливости давился Майага.

Подошёл Халога и лениво пнул ногой уже провалившегося в гостеприимно распахнувшуюся бездну Гитока.