Клинки Керитона. Трилогия

Голышков Андрей

– - А... Мусор, половину надо выбросить -- нести тяжко. А вот что это, не пойму никак?
– - Инирия подкинула пирамидку, что дал ей Тэйд.
– - Тяжёлая какая. Интересненько, и для чего ж такой камень мудрёный?

– - Не знаю, я его с рап-сахом у одного скелета позаимствовал, а он, гад, ничего мне объяснять не захотел, -- Тэйд с восхищением глядел на перстень в виде паука с рубинчиками на месте глаз.
– - Красота.

– - Эвона как, объяснять, говоришь, не стал.

– - Думаю, гадальный камешек-то.

– -

Или магический, -- задумчиво проговорила Инирия, обводя грани астрагала пальцем.
– - Чую, что-то в нём есть... эдакое.

– - Вряд ли. Может, он для одной из разновидностей тавла?

– - Нет, не похож он на камень от тавла. Ты в кости играешь?

– - Бывает. Но тавл люблю больше. А ещё Девять танцующих феа люблю и клагб.

– - Девять феа -- это что, ряды?

Тэйд кивнул.

– - Забудь про ряды и про тавл -- для них доски нужны, ты бы ещё зут-торон вспомнил. Кости -- вот наше всё! Сыграем?
– - глаза Инирии азартно вспыхнули.
– - Лови.

Пирамидка описала дугу и приземлилась в подставленную ладонь Тэйда, он вновь ощутил её реальную тяжесть: "Она весит раза в четыре больше, чем должна".

– - Чем ты предлагаешь играть? Пары-то к ней нет, -- поинтересовался он.

– - У меня кубики есть, обычные.

– - Ну, давай, сыграем. А на что?

– - Ты ставь пирамидку или кругляш, а я вот перстень, -- Инирия потянула суму к себе и, немного покопавшись, извлекла из бокового кармашка продолговатую самшитовую шкатулку с изящными галиоровыми защёлками, -- или вот эту шкатулку.

Она протянула её Тэйду, а сама, порывшись в тряпье, достала кожаный стаканчик и два камня слоновой кости.

– - Что в шкатулке?

– - Понятия не имею. Может, там гребень самой Надиады или флейта Овалии, -- заявила она, явно рассчитывая повысить градус ставки.

– - А, Хорбутов глаз, играем, -- воскликнул Тэйд. Он блаженно развалился, привалившись спиной к укрытому тряпьём камню, и с любопытством наблюдал происходившие с Инирией метаморфозы. Всё то впечатление, что сложилось у него, никак не вязалось с её новым образом -- из скромной девушки она превратилась в страстного игрока с лихорадочно-блуждающим, возбуждённым взглядом.

– - А ты азартная.

Рука Инирии резко дернулась, и по одному этому жесту Тэйд догадался, что попал в точку. Она резко подалась вперёд и, наклонившись, прошептала жарко, дыхнув ему в ухо:

– - Совсем немного, мой милый, -- и расхохоталась.

Тэйд зарделся.

– - Ладно, ставлю кругляш против шкатулки, -- пробормотал он смущённо.

– - Давай, что ли, на глаза метнём!

– - Да щас, простачка нашла?
– - взял себя в руки Тэйд.
– - Всяк знает, у Хорбута один глаз, а на двух камнях единицу не выбросишь. Обмануть хотела?

– - Не было такого, -- категорично заявила Инирия, -- я честная

девушка, -- она поджала под себя ноги и, сдув со лба непослушную прядку, залихватски затрясла замызганным стаканчиком, выписывая широкие круги и замысловатые фигуры.
– - Потрясу стаканчиком, денежки в карманчике, наши заиграют, ваши зарыдают!

– - Ишь ты, с приговорками мечешь.

– - Пробный, -- сообщила Инирия, вытряхивая кости, лишь мельком, словно ей и не интересны выпавшие очки, провожая кувыркавшиеся кубики взглядом.

И пошла игра: сколько раз пирамидка-астрагал, световой кругляш, перстень-паук и самшитовый пенал меняли хозяев, никто уже и не помнит. В какой-то момент в ход пошли и монеты из сумы Инирии, а Тэйд единожды оставшись без всего, заложил рап-сах и засопожник, который держал в тайне, но о кри он, к его чести сказать, так и не обмолвился.

Он сам не знал, почему, но ему до ужаса не хотелось показывать Нире зажим, и дело было вовсе не в ней. Отчего-то оно стало ему враз дорого, словно он владел им всю жизнь. Тэйду даже казалось, что, будь Саима на месте Инирии, он и ему не показал бы драгоценную вещицу.

Отпустило их часа через четыре или около того, во всяком случае по ощущениям. В принципе, все остались при своих, за исключением того, что шкатулка оказалась у Тэйда, а пирамидка со стихийными знаками у Инирии.

– - Надоело мне что-то, -- надула губки Инирия, вновь переменившись удивительным образом -- перед Тэйдом снова сидела премилая нимфа, а азартная бестия, покинув тело девушки, хныкая и утирая кулачком носик, злорадно скалилась затаившись в одном из тёмных углов.
– - Если хочешь, возьми астрагал.

– - В обмен на шкатулку?
– - хитро прищурился Тэйд.

– - Мне всё равно, мне что это, что то, всё как муравью колокол.

– - Мне тоже...

– - Тогда пусть остаётся, как есть. Раз Великие так порешили.

– - Отлично.

– - А ты молодец, хорошо играл.

Инирия поднялась, поправила всклокоченные волосы и направилась было к воде, но оступилась и, ища опоры, попыталась опереться о его плечо, но промахнулась -- рука соскользнула...

– - Ой, -- отдёрнула она окровавленную ладонь.

Тэйд поморщился: на вороте рубахи проступили красные точки. Быстро, насколько смог, он запахнул куртку, прикрывая пятна.

Инирия заметила это движение. Тэйд заметил, что она заметила.

Между ними повисла неловкая пауза.

Обычно он был осторожнее: даже в самую жаркую погоду, на людях, ходил застёгнутый на все пуговицы, а загрубевшая за последние годы кожа давно уже не реагировала на толчки и дружеские похлопывания. Но вот после разрушительной встряски во время встречи со скрамом кожа на груди сделалась нежной и восприимчивой, будто после сарбахских бань распаренной.