Клинки севера

Илларионова Алина Юрьевна

— Богиня! Какое плебейство!.. — с улыбкой вздохнула Ирэн, выправив, потеребив и вновь спрятав под рубаху золотой кулон в виде коронованной неясыти с широко распахнутыми крыльями. Дан глянул искоса, уголки губ слегка приподнялись. Ну-ну… Кажется, путешествие обещает быть о-очень интересным.

Забрасывая на плечо мешок, Ирэн с удовлетворением отметила, что он совсем лёгкий, хотя вчера она разложила вещи практически поровну. Что ж, не ошиблась в выборе союзника, нет-нет. Да и путешествие обещает быть ещё и весьма приятным…

Проводы вышли лёгкими,

с шутками, подначками и ценными напутствиями нянюшки, словно Ирэн не за море собралась, а уезжала охотиться на ланей вместе с отцом и свитой. Они с Леммой старательно обманывали друг друга и себя самих. Вскоре в водовороте новых впечатлений растворится червячок чувства недовершённости, гложущий сердце сейчас. Вроде бы распрощалась со всеми, насколько смогла позволить себе, всё сделала. Даже дневник без единой записи, зато с неплохим наброском «Екатерины» поперёк разворота сожгла на всякий случай.

А сейчас, стоя на лестнице в подземелье и глядя на тёмный силуэт в золотом квадратике выхода, Ирэн понимала, сколь многого она не договорила. Недообняла, недоласкала, недоблагодарила старушку, пытавшуюся если не заменить ей мать, то хотя бы скрасить яркими мазками серую жизнь. За преданность, за самоотверженность, за храбрость. Уже слишком поздно и опасно навёрстывать упущенное. Нянюшка впечатлительная, решит, что её ханни прощается навсегда…

…Грот первого яруса встречал чужаков зловещим оскалом сталактитов и сталагмитов, а отложения фосфора делали его похожим на горящую пасть призрачной собаки, бесчинствующей на болотах, легенду о которой Ирэн рассказывал друг. Было даже немного обидно, когда в конце истории выяснилось, что «призрак» поддельный, и бедного пса убил пронырливый женоненавистник с кучей вредных привычек.

Дан укрепил факел в трещине и расселся на полу, проигнорировав плоский, относительно удобный валун.

— Привал! — объявил он, не торопясь, однако, доставать флягу или мастерить бутерброд.

Вот он, час истины. Наконец-то пробил. Можно сбросить оковы недомолвок и стать самой собой. Почти. Прежде чем сесть на валун, Ирэн потянулась за поцелуем, но Дан, такой нежный, внимательный и безотказный прошлой ночью, решительно подался назад.

— Давайте для начала выясним, госпожа… Кэссиди, принцесса, Ваше Высочество… или как мне Вас теперь называть?

— Только не на Вы, я же тебя не покупала… — воспользовавшись замешательством, быстро коснулась губами его губ. Стылый жёсткий валун — не золочёный трон, пред которым иной раз падают ниц даже наместники провинций — высокие ки" саары, поэтому Ирэн спину выпрямила, но забросила ногу на ногу, придав позе лёгкий оттенок небрежности, который правители могут позволить себе лишь в кругу близких друзей. — Ты догадался об этом до грота, после или в процессе?

— В гроте, когда ты назвала день побега, — Дан легко вернулся к привычной манере общения. — Сегодня начинается праздник в честь богини Иллады, и кэссиди никто не увидит целую неделю. И не хватится естественно. А женщина, которая будет приносить в храм пищу — это Лемма, верно?

—

Я только ей доверяю, как себе.

— Подвох я заметил сразу. Ну не могут простую сури пустить в «муравейник», кем бы ни был её отец… Кстати, это традиционная забава правителей?

— Увы, необходимость. Мы привыкаем к крови, насилию и смерти с юности, так завещал Лезандр Невэмар. Правитель должен оставаться хладнокровным и к чужой боли, и к своей.

— Кхм… Ну у вас и… порядочки…

— Удовольствия я от этого не испытываю, поверь. Что-нибудь ещё тебя надоумило?

— Имя. Ирэн — это сокращение от Иллада Рэя Нэвемар. Придумала бы что-нибудь оригинальнее…

— Это не я придумала, а мама. В детстве, когда мы играли в шпионов на допросе.

— Кхе-кхе, ну у вас и… В общем, сова. Твой кулон. Сова — это птица богини Иллады, а твоя вдобавок коронована.

— Глупо рисковать собой, не имея заступника у сердца. Это всё?

Дан оперся подбородком о кулак и иронично заметил:

— Ага. Кстати, во времена моей юности воспитанные принцессы к дедушкам не приставали.

— А где ты родился?

— В Вышковице. Это в Огневской губернии…

— Откуда мы импортируем красители для тканей?! — Ирэн прыснула. — Огнева стала губернским центром пятьдесят шесть лет назад! Врунишка, ты мне не в дедушки, а максимум в отцы годишься!

Дан патетично воздел руки к своду, спровоцировав очередной взрыв смеха.

— Камни, вы слышите это?! Принцесса Коварства заметила в моём глазу крохотную соринку и теперь я, понимаете ли, брехло!

Ирэн смахнула слезинку, только потом сообразив, что руки-то не очень чистые. А-а, плевать в высокую колокольню! Или как там на севере говорят?!

— Надо полагать, ещё сюрпризы будут?

— Безусловно, — Ирэн многозначительно улыбнулась в ответ. — Что ж, если моя родословная тебя не смущает, может быть, займёмся делом?

— Каким? — лукаво поинтересовался Дан.

— Например, перекусим и поговорим начистоту. Ничего не имеешь против лососинки?

Дан схватился за живот.

— Картина маслом: "Принцесса и нищий вкушают бутерброды с копчёными дарами Океана"! И, заметь, полное самообслуживание!

Ирэн позволила ему нахохотаться вволю. Искренние эмоции — такая редкость при дворе Кэссаря, что иной раз завораживают.

И сказала вслух то, что последнюю неделю согревало и придавало решимости:

— Нет, Эданэль. Будущая Повелительница и аватар, принесший ей клятву.

Только потом сообразив, что такие сюрпризы лучше преподносить осторожно…

***

Не зря сногсшибательные новости рекомендуют выслушивать сидя. Проглотив потрясение, Дан резко вскочил, увлекая за собой девчонку. Та не закричала, вырваться не пыталась, лишь сжала губы в нитку, да глаза заблестели янтарём.

— И кто же вам рассказал обо мне… Повелительница?

— Никто ничего не рассказывал, — так же холодно процедила Ирэн. — И пусти, ты мне ломаешь руку.