Клинки сверкают ярко

Новак Илья

Не выдержав запаха, я развернулся и побежал, тремя прыжками преодолел мраморную лестницу, пересек коридор, выскочил через дверь, пронесся сквозь сад и лишь за копейной оградой остановился. Минуту я стоял, тяжело дыша, затем снял с ремня сумку и раскрыл ее. Внутри лежали два мешочка — побольше, с жабьей икрой, которую мне отдали лепреконы Грецки, и второй, поменьше, тоже с икрой — но оставшейся от той, что раздобыл Большак. Основную часть я уже использовал во время нападения эплейцев на гномий кондоминиум.

2

С последней перекладины лестницы я спрыгнул на землю и

сразу же отбежал в сторону, за кусты. Отсюда была видна почти вся улица — пустая — и старый двухэтажный дом — с заколоченными окнами и дверьми.

Чувствуя неприятное жжение в ладонях, я потер руки. На них от лазанья по бесчисленным лестницам уже появились ссадины.

Я закрыл висящую на поясе сумку и быстро пошел в сторону порта.

Стояла тишина, слишком глубокая для этого времени дня. Я миновал несколько кварталов, по дороге дважды избегая встречи с патрулями, и на границе портового района услышал шум впереди. Я сначала остановился, а затем побежал зигзагами, от дома к дому.

Перед «Облаком» возвышалась баррикада из перевернутых карет и телег. С десяток людей залегли спиной ко мне, обстреливая двери и окна борделя. В окнах мелькали головы оборонявшихся. Я присел, разглядывая все это, соображая, что происходит. Раздался короткий приказ, трое вскочили и бросились к «Облаку». Из окна второго этажа вылетел крутящийся предмет, с жужжанием пронесся между бегущими и по спирали вернулся обратно. Еще до того, как он скрылся в том же окне, один из бегущих с криком покатился по мостовой. Двое других метнулись обратно и прыгнули за баррикаду.

Все, кто там был, собрались в кружок. Донеслись неразборчивые голоса. Договорившись о чем-то, они совместными усилиями поставили одну карету на колеса и развернули к «Облаку».

Оборонявшиеся заметили эти маневры. Распахнулось сразу несколько окон, свист, дробный стук — с десяток стрел понеслось к баррикаде. Большая часть вонзилась в дерево, но один из нападавших упал.

Через приоткрытую дверцу кареты трое влезли внутрь, остальные встали позади и принялись толкать. Карета, постепенно набирая ход, покатилась к «Облаку».

Я увидел, что двое остались за баррикадой, причем один из них лежал.

От «Облака» опять полетели стрелы, но все вонзились в карету, не причинив вреда. Карета пересекла двор перед борделем. Откуда-то слева выскочила еще одна группа — на этот раз гоблины — и побежала наперерез карете.

А та уже с треском вломилась в широкие парадные двери «Облака». Въехав почти до половины, она остановилась, перегородив проход. Через боковые дверцы нападавшие полезли в бордель. Тут из окна на крышу кареты спрыгнул эльф, а гоблины как раз достигли проломленных дверей. Эльф, бешено вращая клинком, который в лучах солнца превратился в серебристый круг, спрыгнул на головы врагам.

Я перевел взгляд на тех двоих, что остались за баррикадой, вытащил из ножен сабли и, стараясь не шуметь, осторожно пошел вперед.

Когда шеи Хорька Твюджа коснулись с двух сторон лезвия сабель, он даже не пошевелился. Стоя спиной ко мне, закрывая того, кто лежал на земле, он спросил:

— Кто?

— Я держу их крест-накрест, как ножницы, — произнес я. — Большие ножницы, Хорек. Сделаешь что-нибудь не то, и я чикну твою шею.

— Джа… — сказал Хорек. — А мы тебя все

утро ищем.

— Ладно, вот и встретились. Много у тебя оружия?

— Мне хватает.

— Бросай. Только осторожно двигай руками.

Он помедлил, затем начал вытаскивать ножи и дротики. Я стоял за его спиной с саблями наготове. Хорек, не наклоняясь, приподнял ногу и достал из сапога тонкий стилет. При этом он чуть качнулся.

— Э! — сказал Хорек. — Резанул, Джа…

Из-под его левого уха потекла тонкая красная струйка. Все-таки эти сабли были на удивление острыми — я же совсем не надавливал.

— Не отвлекайся по мелочам, Хорек. Все?

— Все.

— Точно? Подумай.

Он громко зачавкал табаком, поднял вторую ногу и достал еще один стилет. На мостовой рядом с нами уже образовалась горка из оружия.

— Все теперь, точняк. Больше у меня ничего нет.

Я ждал.

— Ну, сказал же — все!

— Ладно. — Я опустил сабли. — Давай-ка отойди…

Он сделал шаг в сторону и повернулся, но я на него уже не глядел — передо мной лежал Пен Галат. Голова воровского старшины была перемотана, торчащие из-под повязки седые волосы слиплись от крови. На лбу темнела корка засохшей крови, губы плотно сжаты, а лицо серое.

— Я так понимаю, подставил ты нас, — произнес Хорек.

Я перевел взгляд на него — он жевал табак, лицо его было, как всегда, спокойно — и опять взглянул на Пена.

— Жив?

— Жив-то жив, но…

Глаза Пена моргнули, рот приоткрылся.

— Тайник… — прошептал Галат. — В том поместье… пустой. Фиалы нет.

Я кивнул.

— Но в поместье был лиловый бородавочник, да?

Галат закрыл глаза. Все это время из «Облака» доносились крики и шум, а теперь они начали стихать.

— Как дело было, Хорек? Все рассказывай, подробно.

Он кивнул на Галата:

— Наши старшие скумекали объединиться и скопом на поместье наскочить ночью. Найти тайник, взять фиалу, а после ужо порешать, как с нею быть. Ну, меня-то отрядили к Лапуте с деньгами за «Облако», так что я уже под конец разборки к поместью подгреб. Оказалось, там обретался бородавочник, что сейчас старшой в охране Большого Дома. А лиловый бородавочник, это ж… Его бьешь-бьешь, а что получается? Перья токо тупятся. А еще, когда по шишке попадешь, она лопается и тебе в мордень ядовитым дерьмом прыскает. Пятерым нашим рожи поразъедало так, что где глаза, где рот-нос, и не разобрать. И еще он Граму своим топором башку отсек. А Пиндоса вообще в лепешку стоптал. Ну, наши его, конечно, все же порезали. Бром в лобешник тесаком засадил. Ломанули стену — а тайник-то пустой. Что делать? Ты ж нас туда направил, Джа. Решили вернуться к Лапуте, ведь ты с ней дружен и последнее время в борделе отирался. Пришли, тебя нет… А у Брома, как Грама завалили, чердак-то… — хорек постучал себя кулаком по лбу, — … уехал. И он вдруг ни с того ни с сего психанул: мол, все это дело подстроено хозяином… — Хорек повел головой в сторону Пена. — Чтоб, значит, остальных порешить, а «Облако» чтоб ему одному досталось. Мы Брома еле успокоили, подступили к Лапуте с вопросами, а тут эльфы налетели. Я-то теперь понял, они тоже тебя искали, но Бром окончательно свихнулся. Решил, что еще и Самурай хочет под себя бордель взять. Мол, Пен, ты и Самурай втроем сговорились…