Клинок для героя. Трилогия
Шрифт:
– А мы тут плюшками балуемся, – поделился я своими мыслями.
– Кем? – заинтересовался Орантоэль.
– Не кем, а чем, – поправил его Сема, пристально меня рассматривая. – Это такая мучная еда, которую запивают кофе. А кофе – это такой напиток, который пьют по утрам, заедая его плюшками.
– Мне кажется, что Влад перешел на новую ступень, – довольно отметил Орантоэль.
– А тебе не кажется, что он это сделал слишком активно? – поинтересовался Семен, обративший внимание на скорость драпа зевак.
– Я их сюда не звал, – пожал я плечами. – Сами пришли, пусть сами и оплачивают зрелище.
– Ты
– Я и говорю, что экстрим входит в стоимость просмотра.
– Боюсь, что с вашим отъездом у нас станет несколько скучновато, – добродушно посмеиваясь, заметил Орантоэль.
– Да, – вздохнул я. – Отъезд уже не за горами. Надо готовиться. Что–то я начал привыкать к этой жизни.
– Из тебя получился бы неплохой эльф, – вздохнул Орантоэль.
– Боюсь, что Мармиэль придерживается другого мнения, – отозвался я.
Ну ничего себе – эльфом становиться. Хватит им и Семена! Да и личину мою сюда тоже надо добавить.
– Ошибаешься! – неожиданно сказал Сема. – Мармиэль к тебе очень неплохо относится. Ты непредсказуем. Это его и привлекает.
– Пусть поедет с нами! Тогда я ему смогу предложить такой букет непредсказуемых действий, что ему хватит на всю его бессмертную жизнь.
– Эй! Не пугай меня! – потребовал Сема. – Если ты забыл, то я напоминаю: я тоже еду с тобой.
– Ты меня немного знаешь, и поэтому мои действия для тебя не будут такими уж непредсказуемыми.
– Именно это меня и беспокоит, – серьезно сказал Семен.
Утренний лес. Это такая прелесть! Птички–пичуги верещат, выводя свои незамысловатые мелодии. Солнце пробивает листву первыми нерешительными лучами. Легкий ветерок шмыгает в кронах деревьев, заставляя их добавлять и свой шум в общую утреннюю музыку.
И вот в такое солнечное летнее утро мы покидаем этот эльфийский лес. Впереди конечно же Семен на белом коне. Чуть было не добавил «весь в белом». Нет. Он не в белом. По какой–то традиции, уж не знаю, эльфы отдают предпочтение зеленому цвету. Вот Семен как раз в традиционных цветах. Светло–зеленый камзол обтягивает его стройную фигуру. К седлу приторочены налучье с его личным луком и колчан со стрелами. На поясе в ножнах болтается кинжал с разукрашенной рукоятью. Волосы затянуты в хвост, и две тонкие косички свисают вниз у висков. Ноги, в идеально подогнанных эльфийских сапогах, уверенно сжимают бока Ориса. Картинка, блин!
А вот вторым номером предстоит следовать мне. Джупан тревожно пофыркивает, чувствуя скорое путешествие. Я тоже одет неплохо. Хоть и не так вызывающе, как мой друг. Все цвета хаки. Это чтобы враг не догадался. За плечами мой меч в ножнах. На перевязи, через плечо, закреплены чехлы с метательными ножами. Под камзолом тонкая, практически невесомая, но необычайно прочная кольчуга, под которую, что самое главное, не надо надевать поддоспешник. Она сама же себе поддоспешник, амортизирует удары. Как? Да шут ее знает! Магия, однако. Волосы мне сегодня утром заплела одна эльфийская девушка. Я не буду называть ее имени, дабы не компрометировать. Так что выгляжу и я неплохо.
К моему коню, вернее, к луке седла привязан мерин Леблон. Он, как всегда, что–то флегматично жует. Вот ведь скотина! Жрет все, что попадает в область доставания его ненасытной пасти. Вот так
Провожающих трое. Орантоэль, Мармиэль и, как ни странно, сам Владыка Нортоноэль Светлый. Нортоноэль прочувствованно с нами попрощался и пожелал счастливой дороги. При этом он так поглядывал на меня, что я понял: Владыка сильно сомневается, что наличие моей персоны обеспечит именно счастливую дорогу.
Провожаемые взглядами и прощальными взмахами рук, мы тронулись в путь. Через полчаса неспешной езды я догнал Семена, и мы поехали рядом. Кони не спеша рысили по дороге. Леблон, все так же жуя, трясся со своей поклажей за нами. Лепота!
Незаметно проскочили заставу. Никто нас останавливать не собирался. А чего останавливать? Не в лес, чай, едем, а из лесу. Хотя это как сказать!
По обеим сторонам дороги все так же простиралось это море деревьев. Но тут уже другое все. Люди этот лес называют Старым, а эльфы – пограничным. Почему «пограничным» – это понятно. На границе их владений, потому и пограничный. А чего мудрить? Хотя, зная любовь остроухих ко всяким поэтическим названиям, странно, что они не назвали его как–нибудь типа: «Большой Зеленый Бурелом, Который Никто Не Чистил С Начала Времен». Самое то!
Да и название Старый тоже не отличается оригинальностью. И так видно, что его молодым назвать невозможно. Огромные деревья, в несколько обхватов. А среди этих лесных великанов подрастало новое поколение. Потоньше и послабее. Но это временно. Как только кто–то из великанов выбывал, то на его место претендовало сразу несколько растений. Что водилось в глубинах этого леса – оставалось тайной даже для всезнающих эльфов. А что? Тут имеется такая штука, как магия. Так что можно предположить, что и другая муть тут водится. Я поискал в глубине души жажду исследователя, но не нашел. Ну не тянуло меня этот лес исследовать.
– Говорят, тут дендроиды водятся, – тихо пробормотал Семен, осторожно поглядывая по сторонам.
– Не боись! – беспечно отозвался я. – Порубаем их на дрова. Будет на чем обед подогреть.
– Как бы они нами не пообедали! – отозвался Сема.
Он начал мне рассказывать про эти деревья, которым на месте не сидится. Бродят, понимаешь, по лесу, народ мирный пугают. Зато лесникам тут делать нечего. Всяких там браконьеров не найдешь днем с огнем. А откуда им взяться, если тут зверья типа песец бегает немерено? С дороги их не видать, но если вглубь податься, так сразу набегают, и, что характерно, стаями.
А по этой дороге ходят караваны купеческие. Эльфийские товары ценятся высоко, да и сами эльфы людскими не брезгуют.
Конечно, эльфы берут только самое качественное. У людей, по рассказам, работают на эльфов лучшие мастера. Вот как создал какой–нибудь мастер бренд, так сразу в эльфийские мастера и переходит. Значит, его работа уже качественной считается. Хм!
Вот так во время езды Семен меня начал просвещать по поводу текущего момента в здешней политической и экономической жизни. Это же надо? Получается, пока я изнывал не по–детски под тяжестью тренировок Орантоэля, Семен получал информацию о здешних реалиях.