Клинок инквизиции

Удовиченко Диана Донатовна

Инквизитор не умолкал всю дорогу – очевидно, отрабатывал на учениках постулаты из будущей книги. Когда наконец впереди показались стены монастыря, все вздохнули с облегчением. Только Андреас заметно занервничал. Поравнявшись с Даном, шепнул:

– Там моя сестра. Младшая…

У ворот встретила пожилая молчаливая привратница, знаком предложила следовать за нею. Аббатиса, худощавая женщина лет сорока со строгим красивым лицом, ждала посетителей в трапезной.

– Мир тебе, мать Анна, – вежливо поздоровался Инститорис.

– Мир тебе, брат Генрих.

– Что ж, мать Анна, похоже, твой монастырь становится

постоянным местом для паломничества святой инквизиции. – Голос Инститориса стал ядовитым.

– Мы всегда рады видеть тебя в нашей скромной обители, – прохладным тоном ответила аббатиса.

– Не далее чем пять дней назад здесь произошло два случая одержимости. Отчитать бесноватых пока не удалось, что указывает на их злонамеренность. Жаль, что это дело расследовал брат Яков – он более склонен к милосердию, чем я. У меня ведьмы уже отправились бы на костер.

– Все в руках Господа, брат Генрих.

– В руках Господа, хвала ему, – тонко улыбнулся инквизитор. – Но позволь напомнить: монастырь находится под твоей опекой, мать Анна.

– Враг человеческий не дремлет, брат Генрих. Увы, он совращает умы даже в святых стенах. Но сестра Мария была примерной монахиней…

Андреас шепотом выдохнул:

– Я не знаю, какое имя здесь носит Одильхен. Молю небеса, чтобы это оказалась не она.

– Хотелось бы знать, насколько святы эти стены… – пробормотал Инститорис как бы про себя, но достаточно громко, чтобы услышали все. – Итак, мать Анна, именем Господа и по поручению святой инквизиции я доложен допросить тебя и всех сестер. Дабы не смущать умы добрых христиан, не порочить католичество, предлагаю провести допрос здесь. Разумеется, если ты не согласишься, мы вызовем вас в резиденцию святой инквизиции…

– Я согласна, брат Генрих, – перебила аббатиса. – Лишь прошу разрешения присутствовать при допросе сестер.

– Хорошо. Тогда приступим. – Инквизитор потер ладони. – Предлагаю вызвать всех обитательниц монастыря в трапезную, по очереди.

Они входили, смиренно опустив глаза, тихие, бледные, почти бесплотные. На все вопросы отвечали одинаково.

– Знаешь ли ты, что случилось с сестрой Марией?

– Ее убили.

– Кто?

– Враг рода человеческого, – крестились они.

– Как сестре Марии удалось выйти ночью из монастыря?

Ответом было молчание.

– А быть может, сестра Мария состояла с кем-то в преступной связи? Нарушала обет целомудрия? Занималась блудом? Вот и вышла к любовнику?

– Мне ничего не известно, брат Генрих…

– Не занималась ли сестра Мария колдовством или ведовством?

– Мне ничего не известно…

Дан внимательно вглядывался в каждую женщину и девушку, надеясь узнать Настю. Андреас переминался с ноги на ногу, ожидая увидеть сестру, что не мешало барону рассматривать монахинь и послушниц: среди них попадались смазливенькие. Энгель тоже оживился, один Ганс откровенно скучал.

Чем больше сестер проходило через трапезную, тем тяжелее становилось на душе: Насти не было. Наконец поток иссяк.

– Это все, – сказала мать Анна.

Инститорис задумался, очевидно, прикидывая, не следует ли вызвать монахинь на допрос с пристрастием, но разочарованно вздохнул: повода не имелось.

– Тогда осмотрим тело.

– Оно в храме. – Мать Анна встала. – Пойдемте.

Вслед

за аббатисой они вышли в клуатр – внутренний дворик прямоугольной формы, окруженный со всех сторон галереями, двинулись через длинный южный портал. Сердце сжималось: неужели Настя и есть сестра Мария? Дан пытался успокоить себя. Может быть, подруга просто сбежала из унылого места? Но аббатиса не сказала о том, что недосчиталась одной монахини. Или скрывала, чтобы не вызвать еще больших подозрений? Настя не из тех, кто просто так даст себя убить – человеку ли, вервольфу ли, уговаривал себя Дан. С другой стороны, как это похоже на нее: отправиться на опасную ночную прогулку. И что она могла сделать против зверя?..

– Одиллии нет, – шепнул Андреас. – Господь всемогущий, неужели…

Едва ступив в притвор, Дан ощутил, что Настя совсем рядом. Значит, не ошибся: жертвой вервольфа стала именно она. Это она лежит там, в гробу, мертвая, изуродованная… Дан едва не заскрипел зубами от бессильной ярости. Бедная девочка, так и не дождалась его помощи. Что ему теперь делать? Только найти тварь и отомстить? Но это не вернет Настю.

Храм был небольшим, но красивым и ухоженным. Бледные лучи зимнего солнца, проникая сквозь цветные витражные окна, делали церковь словно теплее и уютнее. Гроб с телом стоял возле алтаря. С каждым шагом Дан все явственнее чувствовал: подруга здесь. Еще какой-то десяток шагов, и он окажется рядом.

Пройдя между рядами каменных скамей, аббатиса остановилась у алтаря. Следом подошел Инститорис, за ним – Энгель, Андреас и Ганс. Дан замыкал шествие, мысленно готовясь увидеть то, что осталось от Насти.

– А этих почему не вызвала, мать Анна? – недовольно проговорил инквизитор. – Я же просил: всех.

– Брат Генрих не хуже меня знает: нельзя отрывать от священного долга тех, кто несет бдение над покойницей, – спокойно ответила аббатиса. – Ты можешь видеть, я ничего не скрываю. Сестра Карла и сестра Агна ответят на твои вопросы после.

Подойдя ближе, Дан увидел двух монахинь. Они стояли на коленях перед скамьей, поэтому из-за спинки их не было заметно от дверей. Ладони женщин были сложены, головы склонены, и даже появление Инститориса со свитой не заставило сестер оторваться от молитвы. Но под взглядом Дана тонкие пальцы одной монахини чуть заметно дрогнули. Он ощутил невероятное облегчение: перед ним была Настя! В гробу лежала чужая женщина.

– Это моя сестра! – шепнул Андреас. – Она жива, хвала небесам!

Очень хотелось посмотреть, как теперь выглядит подруга. Судя по узкой прямой спине и тонким кистям рук, Настя попала в тело очень молодой девушки.

Инститорис заглянул в гроб, мельком осмотрел труп, заявил едва ли не глумливо:

– Бдение отменяется. Тело сестры Марии должно быть немедленно предано огню.

Мать Анна на некоторое время онемела от его слов.

– Но брат Генрих… Это противоречит всем христианским канонам!

– А превращение в вервольфа не противоречит христианским канонам? – взвизгнул инквизитор. – Что, если сегодня сестра Мария встанет нежитью и пожрет этих невинных… э-э-э… надеюсь… голубиц?

Мать Анна поджала тонкие губы. Крылья породистого носа подрагивали, холодные серые глаза в окружении смоляных ресниц смотрели строго и холодно. Справившись с гневом, аббатиса сдавленно произнесла: