Клинок мертвеца

Скалл Люк

— Держись ближе ко мне, — прошептал Кейн.

Выбравшись на улицу, они застыли на месте, с ужасом взирая на сцену побоища на проспекте. Участники празднества разбегались из дворца во все стороны. В расползавшихся по мраморной мостовой кровавых лужах судорожно дергались дюжины тел в белых плащах. Гвардейцев Телассы безжалостно скосили наводящий ужас беловолосый Исчезнувший и женщина в синем плаще, которые решительно приближались к дворцу.

— Савериан, — прошептал Айзек рядом с Кейном. — Мелиссан.

Страх, прозвучавший в голосе Судьи, заставил

старого горца похолодеть. Савериан держал наплечную пушку перед собой, из ее ствола шел дымок. Мелиссан сжимала в каждой ладони ручную пушку.

— Генерал, что это значит? — спросил Айзек. — Это… это же убийство.

— Отставить, Судья! — рявкнул Савериан, не замедляя шага. — Дело тебя не касается.

Несмотря на всеподавляющую властность его голоса, Айзек шагнул навстречу своему командующему.

— Принц Обрахим обещал, что людям не причинят никакого вреда, — напомнил он.

Губы Савериана изогнулись в гневе.

— В этом суждение моего брата ошибочно. Я — щит, который защищает наш народ от зла. Я — меч, который отражал любые угрозы на протяжении пяти тысяч лет.

Подобно лунному свету и тени, из дворца появились Белая Госпожа и Танатес, за ними неожиданно возник Карн Кровавый Кулак, и Кейн услышал лязг стали, извлекаемой из ножен: горцы готовили оружие. Бродар завел руку за плечо и достал двуручный меч.

— Да вы на них посмотрите, — продолжил Савериан, слова его были пропитаны ядом неимоверного презрения. — Богоубийцы. Старики, прославленные геноцидом. Чародей–калека, которому давным–давно следовало умереть. Я не вижу среди этого жалкого сборища дитя смерти и девчонку–мутантку, но знайте, что они тоже встретятся с правосудием. Все они — монстры.

Савериан отшвырнул в сторону наплечную пушку и опустил руку на эфес прозрачного меча.

— Пять тысяч лет я защищал наш народ, — провозгласил он. Его голос звучал резко, как свист клинка в воздухе. — Я не веду переговоров с монстрами. Я их уничтожаю.

— Сэр, — сделал еще одну попытку Айзек. — Принц Обрахим дал слово. Наше слово.

— Я выбираю этот путь обдуманно, Судья, — проскрежетал беловолосый командующий. — Ответственность за безопасность моего народа — выше желаний моего принца. Я не потерплю, чтобы потенциальная угроза продолжала существовать, становилась сильнее и однажды причинила нам вред. Убирайся с моего пути.

— Нет.

Внезапно в руке Айзека оказался его прозрачный меч. Он бросил взгляд на Мелиссам, которая шла в нескольких шагах позади генерала.

— Сестра, — взмолился он. — Ты не можешь так поступать.

Мелиссам поколебалась секунду. Затем ее глаза сощурились, и она со злостью сказала:

— Человечество — отрава, а люди, которых ты стараешься защитить, — самая страшная отрава из всех них. Сделай, как велит Савериан, брат. Отступись.

— Нет.

— Тогда ты не оставляешь мне выбора, — заявил Савериан. — Кажется, мне придется добавить предателя своего рода к грозному отряду, которым ты так восхищаешься.

Защищайся.

Генерал воздел меч.

Все, казалось, произошло одновременно. Два фехда сошлись в смертельном танце, их прозрачные мечи в солнечном свете засверкали алым. Белая Госпожа начала произносить слова заклинания, но, когда она подняла руки, серебристый свет, обволакивавший ее пальцы, замерцал и погас. Кейн повернулся к соотечественникам и призвал их защитить двух чародеев.

И тут Белая Госпожа дернулась. Из ее живота возник окровавленный конец лезвия меча, эфес которого держал не кто иной, как Брэндвин Младший.

Лорд–маг покачнулась назад, глядя в смятении на торчавший из тела меч. Она воздела руки, но ее магия опять замерцала и погасла.

— Размолотый в порошок абиссум, — спокойно сообщил Брэндвин.

Он сделал шаг в сторону, и вперед выступила дюжина членов Совета. У каждого в руке оказался нож, должно быть, спрятанный в одежде. Среди них находилась и женщина, которая подавала Белой Госпоже и Танатесу кубки в тронном зале.

— Мы насыпали его в твое вино, — пояснил Брэндвин. — Подарок от генерала Савериана. И эти невольники тоже.

Убийцы члены Совета, как один, накинулись на лорда–мага Телассы с ножами, а свита Брэндвина принялась разить воинов Западного предела, многие из которых были слишком пьяны, чтобы оказать серьезное сопротивление.

— Вероломный ублюдок! — взревел Карн, сжимая в руках Держащего Клятву. — Зачем? — крикнул он.

Он бросился к вождю Зеленого предела, но несколько воинов преградили ему путь.

Брэндвин, отпрянув назад, скользнул за спину здоровяка с двуглавым топором.

— Мир, — прошипел он. — Этой земле нужен мир, а не война. Такие, как ты, как Меч Севера, — вы не приносите ничего, кроме смерти. Лорды–маги, чародеи — они не приносят ничего, кроме бедствий. Наступает новая эра, и в ней нет места для тебя и тебе подобных.

Половину убийц членов Совета внезапно объяло черное пламя, их одеяния мгновенно сгорели, а плоть расплавилась, как горячий воск. Им противостоял Танатес, черты которого исказила дикая ярость. Вдруг слепой чародей зашатался спину его пронзила дрожащая стрела. Среди людей Брэндвина оказался лучник, который уже тянулся за новой стрелой.

Кейн увидел, что на него несется какой–то воин. Отбив его колющий удар, Бродар тут же перерезал ему сухожилия обратным ударом и собирался его прикончить, когда услышал крик Магyара.

Его сын лежал на полу, из спины его торчал меч. Словно во сне или в кошмаре, Кейн беспомощно смотрел, как воин Брэндвина вытянул клинок с влажным чмоканьем, усеяв все вокруг алыми каплями.

Из–под ног Кейна словно ушел пол. Бросившись к Магнару, он, не думая, снес одним ударом стоявшего над ним воина, наклонился и сжал сына в объятиях.

Магнар закашлялся, на губах его появилась кровь. Вокруг бушевала схватка, но Кейн не обращал внимания пи на что. Он прижал к себе Магнара, слезы застлали ему глаза, каждый хриплый вздох сына словно бил ему прямо в сердце.