Клинок мертвеца
Шрифт:
— Встань против меня, как мужчина, — проскрежетал он, и в голосе его прозвучали страшная ярость и страшная скорбь.
Генерал Савериан смотрел на шагавшего к нему Волка. Их взгляды встретились. Вместо того чтобы взяться за меч, как он сделал с Карном Кровавым Кулаком, генерал Исчезнувших, поколебавшись, наставил на Джерека ручную пушку.
— Я — не мужчина, — холодно ответил он. — Я — фехд.
«Бах», — громыхнуло его жуткое оружие.
Джерек запнулся, но продолжал идти вперед.
Ручная пушка снова
— Я — не мужчина, — повторил Савериан. — Я — легенда.
Глаза Джерека закрылись, топоры в руках задрожали. Кейн, сам испытывавший неимоверную боль, с трудом сглотнул, и по его лицу покатились слезы: самый верный друг, какого только мог пожелать себе человек, умирал у него на глазах, пытаясь защитить его. Волк покачнулся.
А затем его веки распахнулись. Невероятно, но каким–то образом Джерек поднялся вновь.
— Умри! — рявкнул Савериан.
Его ручная пушка сработала еще дважды, эхо выстрелов прокатилось но проспекту.
Волк дернулся, кровь лилась из отверстий в его груди. Он сплюнул багровой слюной, раскачиваясь взад и вперед на нетвердых ногах. И тем не менее сделал еще один шаг к Савериану. Ручная пушка бухнула снова, и в конце концов Джерек упал, топоры, выскользнув из его ладоней, с лязгом грохнулись на мостовую. Волк пополз на руках и коленях к кромке проспекта, мучительно преодолевая дюйм за дюймом неимоверным усилием воли и оставляя за собой кровавый след.
— Да, — презрительно усмехнулся Савериан. — Уползай и подохни. Как собака, ты ведь и есть собака.
С этим словами он попытался выстрелить вновь, но ручная пушка издала лишь щелчок. Генерал отшвырнул ее в сторону и извлек меч. Он прошел мимо Джерека, которому удалось повернуть голову и в последний раз встретиться взглядом с Кейном, в темных глазах Волка, казалось, было извинение.
Савериан навис над Кейном, беловолосый ангел смерти, такой яркий на фоне окружающего мира, темневшего для Бродара.
— Этот предатель, Айзек, однажды отозвался о тебе как о легенде твоего народа, — сказал командующий фехдов. — Но есть только одна истинная легенда. Подними свой меч, если можешь.
С мучительной медлительностью Меч Севера поковылял туда, где остался его двуручный меч, чуть не падая при каждом шаге. Он брел мимо тел воинов–горцев, лежавших грудами, их разбросанного оружия, упавшей без сознания Мелиссан, Брэндвина, который хныкал, как ребенок, не сводя глаз с ножа, торчавшего из плеча.
Бродар Кейн наклонился, втягивая в себя воздух, из последних сил стараясь не потерять сознание. Он поднял с мостовой двуручный меч. Повернулся к Савериану и воздел оружие. Единственный оставшийся ему вызов.
— Зачем продолжать сражаться? — спросил командующий фехдов. Казалось, он искренне сбит с толку. — Ты измучен. Сломлен.
Кейн попытался ответить, из его рта по подбородку текла кровь.
— Ни один мужчина
Генерал Савериан нахмурился. Затем он бросился вперед, подобно серебряной молнии, его хрустальный меч, вспыхнув в лучах солнца, понесся к Кейну быстрее, чем мог уследить глаз.
То, что произошло дальше, в ускользающем сознании Кейна скрыл туман. Савериан поднял руку к неглубокой ране на щеке, не веря самому себе.
— Две тысячи лет, — проговорил он, — никто не оставлял на мне отметины две тысячи лет.
Вторая рука Савериана еще сжимала эфес меча, погруженного в грудь Кейна.
Меч Севера опустился на колени и рухнул возле Магнара. Последнее, что он видел, были глаза его сына, глаза Мхайры. Серые, как сталь. Серебристые, как кольцо на его пальце.
Он поднес обручальное кольцо к губам. И умер.
Даварус Коул сидел на ступеньках таверны в миле к западу от дворца, уткнувшись в колени и обхватив лицо руками, когда услышал крики. Юноша поднял голову и в замешательстве уставился на перепуганные лица горожан, разбегавшихся в разные стороны подобно муравьям.
— В чем дело? — спросил он пробегавшую мимо женщину.
— Смерть! — крикнула она в ответ. — Пришла смерть.
Коул вскочил на ноги. Опустив руку на украшенный рубином эфес Проклятия Мага, он поспешил к дворцу, пробираясь сквозь бежавшие навстречу толпы. В голове у него вихрем проносились мысли, одна страшнее другой.
«Неужели Герольд каким–то образом вернулся? Или… это дракон? Только не говорите мне, что это дракон».
— Коул!
Он заметил Сашу, мчавшуюся к нему, и вся его злость испарилась, когда он увидел на ее лице страх.
— Что происходит? — спросил он.
— Не знаю. Я отправилась искать тебя, а затем услышала шум, похожий на то, как звучит оружие Исчезнувших. Кажется, я заметила Савериана.
— Генерала Исчезнувших? Какого дьявола он здесь делает?
Саша беспомощно пожала плечами. Вместе друзья стали пробираться через толпу, пока не добрались до проспекта, ведущего к дворцу. Там они остановились, не веря тому, что увидели.
Их взглядам предстала сцена жуткого побоища. Весь проспект устилали погибшие Белые Плащи, тела которых были испещрены сотнями крошечных отверстий. Завидев кровавую гору трупов у ступеней дворцовой лестницы, Коул в отчаянии бросился бежать к павшим друзьям, перепрыгивая через мертвецов.
Танатес лежал в луже крови, его новый, по случаю свадьбы, плащ был изодран стрелами и крошечными отверстиями. Рядом покоилось тело Белой Госпожи Телассы. Ее морщинистую кожу испещрили глубокие трещины — она лишилась юности и красоты в тот миг, когда ее тело покинуло украденное бессмертие. Поблизости растянулся обезглавленный труп Карна Кровавого Кулака, магический меч которого был сломан надвое. Через проспект неровной линией шел кровавый след, исчезавший перед одной из огромных трещин — последствий схватки магов, которые еще не дождались ремонта.