Клинок ночи
Шрифт:
Ветер и снег выли снаружи, и Орочи невольно думал о легендах о драконах стихий, которые еще рассказывали люди. Было просто представить, что ветер вокруг его лодыжек был хвостом дракона, пытающего поставить ему подножку, и лед, который бил по его телу, был холодным дыханием монстра.
Орочи отогнал мысли, пока приближался к палатке командира. Он слышал истории о генерале, с которым вот-вот встретится. Мечник, который мог остановить отряд мужчин с легкостью, с какой лесоруб поднимает топор. Человек, который, по слухам, был реинкарнацией Морехея,
Но до Орочи дошли слухи о слабости старика. Когда мальчик убил его жалкого сына, генерал сломался, как сухая ветка. У Орочи было только презрение. Возможно, этот человек когда-то был великим, но человеку, который позволил невзгодам торжествовать над ним, не было места в мире Орочи.
Орочи подумывал уничтожить письмо Акиры или убить гонца и продолжить миссию в одиночку. Он убил Шигеру, и цель его жизни была выполнена. Но его честь удержала руку от клинка. Акира всегда был с ним честен и хорошо им владел. Если он бросит службу Акире, он скажет это ему в лицо.
Орочи также беспокоило то, как он ощутил мальчика, а не только сила, которую он проявил. Что-то было под поверхностью окружающей его реальности, но Орочи не мог понять это. Это было похоже на попытку поймать перо, падающее с неба. Чем больше он пытался поймать его, тем дальше отталкивал. Он считал важным понять это.
Орочи покачал головой. Не все загадки откроются сегодня. Он сдвинул ткань и прошел в палатку. Жар ударил его по лицу. Это была простая палатка, не годящаяся для генерала статуса Нори, потому ее и выбрали. Но жара внутри была невыносимой, особенно для Орочи.
Орочи знал, что Нори был ненамного старше, но их разделяло гораздо больше, чем просто несколько лет. Нори сидел у огня с чашкой виски в руке. Орочи не понадобилось чувство, чтобы понять, что человек умирал, осознавал он это или нет. Его рука почти незаметно дрожала. Его меч был даже не в пределах досягаемости, он был неосторожен.
Когда-то он был настоящим воином. Орочи разглядывал на него. Мозоли на ладонях, заметные мышцы, следы возраста. Но наиболее очевидными были признаки упадка. Растрепанные волосы, мешки под глазами. Его тошнило от слабости Нори. Орочи не понаслышке знал, какую боль приносила потеря любимого человека. В его случае отчасти он был виноват, что Юки умерла. Нори даже не видел этого, но он напивался, а не искал утешения в войне. Орочи подавил гнев. Он уже видел это раньше, но, как страдали живые.
Нори посмотрел на Орочи с явным презрением. Орочи наполовину ожидал такой реакции. Нори ничего не знал об Орочи, тогда как Орочи знал почти все о Нори. Орочи подозревал, что Акира как можно меньше описал его своему генералу, чтобы сохранить тайну. Это давало ему еще одно преимущество перед разлагающимся человеком.
Орочи держался расслаблено. Он не одобрял приказы Акиры, хотя хорошо понимал его мотивацию. Он будет следовать им из уважения к его слову, но ему не нужно было любить Нори или выказывать
В тот момент, когда Нори открыл рот, Орочи понял, что он был пьян, хотя солнце недавно взошло над вершинами деревьев.
— Так это тебя Акира послал за убийцей моего сына!
Орочи удивленно приподнял бровь. Обращение к Акире без его титула в некоторых областях могло считаться изменой. Выказать презрение к человеку размером с Орочи было вообще глупо. Либо этот человек был высокого мнения о своих способностях, либо был более пьян, чем подозревал Орочи. В любом случае, он промолчал.
— Наш лорд послал меня сюда, чтобы я закончил работу, которую ты не смог. Мне понадобится вся имеющаяся у тебя информация о местонахождении наших целей. Как только мы их найдем, я покажу тебе, что значит быть воином.
В других обстоятельствах Орочи отрубил бы своему обвинителю голову. Но Нори был в таком жалком состоянии, что опозорил бы его клинок.
— Да. Я могу узнать, какой у нас план?
Орочи усмехнулся от гнева на лице Нори. Генерал не оценил отсутствие манер Орочи. Он не думал, что тут с ним будут обходиться как с равным. Нори привык вызывать поклонение, страх. Он не найдет этого в Орочи.
Орочи с трудом подавил гордость. Убийство Нори ничего ему не даст, зато потерять он мог все. Его сделка с Акирой была выгодной, а пьяный генерал того не стоил.
— Я подготовлю записи и принесу их с первым светом завтра.
Нори кивнул.
— Хорошо, — он ясно дал понять поведением, что встреча была завершена.
Орочи покачал головой, повернулся и вышел из палатки. Он предпочитал простую жизнь. Его не волновали придворные интриги и жажда власти. Он хотел отомстить, осуществил это и обнаружил, что хотел мира, и чтобы его оставили в покое.
В палатке было так тепло, что Орочи забыл о метели снаружи. Холодный ветер пронзал его одеяние, и Орочи наслаждался миг этим ощущением. Это казалось реальнее и правильнее, чем все, что происходило в палатке позади него.
Он осмотрелся. Вокруг должен был найтись тот, с кем стоило поговорить. Он увидел мужчину на страже по краю лагеря. Несмотря на мороз и ветер, он спокойно стоял на своем посту. Его знаки отличия указывали на то, что он был пехотинцем более высокого ранга, не офицером. Но Орочи догадывался, что помимо его и трезвого Нори, этот мужчина был, вероятно, лучшим мечником в группе, а также самым умным. Это он и искал.
Орочи подошел к солдату, оставаясь в поле зрения солдата, чтобы и не пытаться скрыться. Он заметил, что солдат слегка изменил свою позицию, теперь он смотрел на Орочи. Хотя он не придвинул руку к своему мечу, было ясно, что он был готов к бою.
Орочи увидел изменение, и солдат понял это. Они оба слабо улыбнулись, и Орочи чуть склонил голову, выражая уважение к другому мужчине.
Солдат был рад обществу.
— Так вы — убийца?
Орочи усмехнулся. Такая прямота была редкой, но он ценил это.