Клинок ночи
Шрифт:
Такако была готова испытать похоть, испытать желание мужчин, видевших ее. Она достаточно привыкла к своему телу, чтобы ожидать этого. Она не ожидала реакции Нори, точнее ее отсутствия. На его лице не было возбуждения. Он стоял в углу и смотрел на нее. Он не был взволнован и не пытался взять ее силой, несмотря на ее уязвимость.
Еще больше пугало осознание того, что он просто наблюдал за ней, рассматривал ее. Она была для него не как объект похоти, а как животное. То, которому нужно было показать его ошибки. Такако почти чувствовал разрыв со своей человечностью, и это напугало ее больше, чем что-либо прежде.
Страх
Первое ощущение боли были почти облегчением после страха. Нори взял с собой мало инструментов, но его опыт был очевиден. Такако сначала попыталась закрыть глаза, но не знать было еще хуже.
Нори не торопился, работая попеременно очень острым ножом и молотком. Он никогда не спешил. Боль и ожидание были не такими, как Такако когда-либо испытывала. Она и раньше обжигалась, была ранена, но она не знала мира боли, который существовал за пределами этого, раскаленного добела, мучительного и бесконечного. Она решила быть сильной, но это решение разбилось за считанные секунды. Она молила о пощаде, кричала от боли, пока не заболело горло. Она бы сказала ему все, лишь бы он остановился. Но он продолжал без эмоций.
Дважды она теряла сознание от боли, и дважды Нори возвращал ее нюхательной солью. Затем он начинал снова, медленно, доводя боль до невыносимого крещендо. В третий раз, когда она потеряла сознание, Нори не разбудил ее, и она погрузилась в блаженное царство тьмы без сознания.
Проснувшись, она увидела через открытую дверь, что наступал вечер. Она даже не пыталась пошевелиться. Что-то глубоко внутри нее сломалось. Надежда, которая так долго поддерживала ее, вера в то, что все будет хорошо, ушла. Ей не хватало ментальных сил, чтобы перечислить свои травмы, но какая-то ее часть знала, что ее тело никогда не исцелится от этого, больше никогда не будет работать.
Она знала, что у нее были сломаны обе ноги, одна рука и, возможно, пара костей туловища. Кожа отсутствовала на небольших участках ее тела, включая лицо и грудь. Если она переживет день, она больше никогда не вернет свою красоту, никогда не сможет нормально ходить. Ее мечты идти своим путем исчезли. Она не знала всего, что Нори делала между ее ног, но знала, что ей никогда больше не будет приятно заниматься любовью, она никогда и не получала от этого удовольствия.
Это не случилось с ней. Она никогда не сделает то, о чем мечтала. Это было больнее, чем сама физическая боль. Какая-то ее часть всегда верила, что все наладится. Неудачи и проблемы были временными, и их можно было преодолеть. Но то, что с ней случилось, положило конец этому. Даже если Рю спасет ее, она не будет прежней.
Единственная слеза скатилась по ее щеке и разбилась об стол, упав с ее лица. Маленькие капельки разлетелись от удара. Ничего не осталось.
Такако поняла правду. Она слышала о людях, которые достигли этой стадии в жизни, но мысль, что она будет такой, всегда пугала ее. Ее пугало не старение, а сдаться, лишиться цели… это превращало сердце в лед. Она верила в Великий Цикл, может, даже больше, чем когда-либо, потому что только эта надежда у нее оставалась.
Она услышала медленные шаги за дверью и закрыла глаза. Если она сможет изобразить, что еще была без сознания,
Она как-то поняла по шагам. Он двигался, как Рю и Морико. Ей показалось, что она ощутила шок от него, когда он посмотрел на нее и составил перечень ее травм. Она знала, что он не смотрел на нее с похотью не из-за ее травм, а потому, что он видел в ней личность. Это было чем-то новым, но она все еще хотела, чтобы ее оставили одну, чтобы ей дали уснуть раз и навсегда.
— Твой сон скоро придет. Но не сейчас, не от моей руки.
Если бы у Такако были силы, она процедила бы ему слова ненависти. Но у нее осталось только смирение.
— Не нужно. Ты ненавидишь меня, и не зря. Я хотел бы, чтобы ты попала в Великий Цикл без злобы в твоем сердце ко мне, но я понимаю, что это невозможно. Успокойся. Я ощущаю, что конец этого пути близко. Я не чувствую его, но чувствую, что этот мир начинает меняться. Мы на грани новой эпохи. Он придет этой ночью. Я брошу ему вызов, но я не знаю, кто победит. Он сильнее Шигеру, но он вряд ли говорил тебе об этом. Я дам ему увидеть тебя до нашей встречи.
Такако представила, как кивает Орочи, и он будто ощутил е согласие. Было приятно общаться, не двигаясь физически.
— Я уйду и закрою за собой дверь. Даю слово, я буду сторожить ее до его прибытия. Нори сюда не пустят. Твои страдания почти завершены.
Такако снова представила, как соглашается, и этого хватило Орочи. Он ушел, дверь за ним закрылась, и остатки света угасли, она оказалась в кромешной тьме.
Такако закрыла глаза, ощущала, как жизнь вытекала из нее с кровью. Она была готова. Она хотела умереть тихо, без надежды.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ
Морико сидела тихо и неподвижно, как статуя, солнце поднималось высоко в небе. Ей нужно было помогать Рю, ведь он мог только идти с рукой на мече, готовый порезать все, что двигалось. Кто-то должен был сохранять спокойствие. Рю злился, боялся, был решительным и неуверенным. Он не соображал. Он не мог мыслить здраво, прийти к выводу. Он метался, как заяц в опасности. Он был опасен для себя и для нее.
Часть нее сопереживала ему. Она не могла представить его боль. Но если он не сосредоточится, он погибнет. Морико не думала, что на них нападут. Стратегия Нори и Орочи была простой и понятной, эффективной. Они не собирались выходить и терять людей в лесу. Они будут ждать, пока Рю придет в место, которое они определили. Это было сильным преимуществом. Морико хотелось вообще уйти от этого.
Следя за Рю, Морико позволила мыслям блуждать. Не он один был вовлечен. Она была близка к точке невозврата. Если она пойдет с Рю, ее путь будет определен.
Она не знала, каким было ее место. Она хотела верить, что ее ситуация отличалась от Рю, что лорд Акира и Орочи не будут охотиться на нее так, как на Шигеру и его ученика. Она была лишь сбежавшим монахом, не такой опасной, как полноценный клинок ночи. Она хотела верить, что могла уйти, не боясь последствий.
Разумная часть знала, что это было ложью. Орочи и Акира не видели в ней ничего, кроме еще одного клинка ночи, который был опасен королевству. Убедить их в обратном можно было бы, если она пойдет к Орочи и попросит. Он знал ее хорошо, может, поверит ей.