Клинок убийцы (сборник)
Шрифт:
Но нравилось ей или нет, а она провела в этом поганом городишке целых два дня, либо сидя в замызганной комнате, которую у хозяина хватило наглости назвать «покоями», либо убивая время в зале таверны, где воняло потом, прокисшим элем и немытыми телами.
Будь у нее выбор, она бы не задержалась здесь ни на минуту. Но выбора у нее не было, и сюда она отправилась по воле Аробинна Хэмела – ее хозяина и предводителя Гильдии ассасинов Адарлана. Хэмел называл Селену своей преемницей. Она всегда гордилась и бравировала своим особым положением в гильдии. И вдруг… Все изменилось, когда она дерзнула разрушить прибыльную работорговлю,
Инниш не являлся конечным местом ее путешествия. Ее путь лежал дальше – в Пустынный край. Добраться туда можно было и по суше, однако даже Селена не рискнула ехать через дебри Бондано, как именовали густые леса на границе континента и Пустынного края. Оставалось одно: по воде, через залив Оро. А значит – торчать в Иннише, на этом поганом постоялом дворе, и дожидаться ближайшего корабля, который доставит ее в Юрпу.
Селена вздохнула, сделала большой глоток эля и чуть не выплюнула на пол. Отвратительное пойло. Дешевка, как и все остальное в этом месте. Как и так называемое жаркое, к которому она не притронулась. Черт знает, чье мясо туда крошили. Хлеб и неострый сыр – все, что она еще могла здесь есть.
Откинувшись на спинку стула, Селена стала наблюдать за подавальщицей с каштаново-золотистыми волосами. Та искусно двигалась по лабиринту столов и стульев, ловко уклонялась от тянущихся к ней рук и ухитрялась не уронить с плеча поднос. Быстрые ноги, прекрасное умение держать равновесие и красивые, умные глаза. Что заставило эту девчонку гноить себя на постоялом дворе? И ведь не тупица. Многое видит, многое подмечает. Умеет, хотя и не всегда, скрывать любопытство. Что же могло случиться в жизни подавальщицы, если она оказалась в «Белом поросенке»?
Нельзя сказать, чтобы Селену это по-настоящему занимало. Вопросы были скорее игрой ума, попыткой разогнать скуку. Селена успела проглотить три книги, что захватила с собой из Рафтхола. В местных лавках книг не продавали. Только пряности, рыбу, одежду, давно вышедшую из моды, и разные принадлежности для мореплавания. Негусто для города, имеющего гавань. Но Мелисанда вот уже восемь с половиной лет переживала трудные времена. С тех самых пор, как королевство стало частью Адарланской империи, несколько восточных гаваней Мелисанды пришли в запустение. Теперь основной поток грузов шел через гавани Эйлуэ.
Впрочем, трудные времена переживал весь континент, в том числе и Селена.
Она подавила настойчивое желание ощупать лицо. От побоев Аробинна оно вспухло. По пути сюда опухоль спала, но корка на ссадинах еще держалась. Селена не смотрелась в осколок зеркала над комодом. Она и так знала, что увидит: пурпурные, темно-синие и желтые пятна на скулах, отвратительный синяк и рассеченную губу, зажившую лишь наполовину.
Расправу над ней Аробинн учинил в день ее возвращения из Бухты Черепов. Освобождение двухсот рабов, которых Селена спасла от жуткой участи, он посчитал предательством. Она стала злейшим врагом предводителя пиратов, разрушив его деловые отношения с Аробинном. Но Селена не сожалела о содеянном и знала: она всегда будет гордиться своим поступком. Раны заживут, а гордость останется.
Правда, иногда ее охватывала такая злость, что путались мысли. Выход злости она давала, устраивая потасовки. За две недели
Чего тут отрицать: Селена просто искала повода подраться. Оружия в ход не пускала – только кулаки и ноги. Поначалу ей казалось, что ее будет грызть совесть за сломанные носы и челюсти. А скольких она надолго вышибла из сознания! Но нет, совесть ее не грызла. Почему? В минуты потасовок она вновь чувствовала себя прежней Селеной – величайшей из всех адарланских ассасинов. Преемницей Аробинна Хэмела.
Пожалуй, Аробинн бы только усмехнулся и процедил сквозь зубы: «Нашла с кем связываться». С пьянчугами и безмозглыми парнями, не имевшими такой выучки, как у нее.
Подавальщица благополучно добралась до стойки. Селена оглядела зал. Все эти дни владелец заведения косился в сторону ее стола. Должно быть, прикидывал, сколько еще монет сумеет выудить из ее кошелька. Несколько посетителей тоже следили за ней. Кое-кого она помнила по прежним вечерам. Но появились и новые физиономии. Что же до сих пор удерживало их от попыток ограбления? Страх или благоразумие?
Селена не скрывала того, что она при деньгах. Одежда и оружие красноречиво свидетельствовали о ее состоятельности. А рубиновая брошь на плаще просто напрашивалась на какую-нибудь беду. Селена нарочно выставила ее напоказ. Брошь была подарком Аробинна на ее шестнадцатилетие. Селена надеялась (именно надеялась), что кто-то попытается украсть эту драгоценность. Хорошему вору она бы даже позволила завладеть добычей. В том, что ее все-таки попытаются обокрасть, Селена не сомневалась.
Не сомневалась она и в том, что ей наскучит сражаться врукопашную. Селена мельком взглянула на меч, поблескивающий в тусклом освещении зала. Но время ее пребывания в Иннише подходило к концу. Завтра, на рассвете, она поплывет в Пустынный край, в Юрпу, а оттуда – через пески, в Красную пустыню, к Немому Учителю – знаменитому местному ассасину. Месячное обучение у него было еще одним видом наказания за предательство. Если не лукавить с собой, в глубине души Селена лелеяла крамольную мысль: вместо Красной пустыни отправиться куда-нибудь подальше.
Искушение было велико. Она могла сесть на другой корабль и уплыть, скажем, на Южный континент. Начать новую жизнь, оставив в прошлом Аробинна, Гильдию ассасинов, Рафтхол и всю проклятую Адарланскую империю. Ее почти ничего не останавливало, кроме… Кроме мысли, что Аробинн разыщет ее где угодно, как бы далеко она ни забралась. И потом Саэм… Селена не представляла, что случилось с ее напарником в тот страшный вечер, когда их привычный мир полетел в пропасть. Но неведомое манило, а бурлящая злость побуждала сбросить последние оковы и уплыть туда, где она создаст свою Гильдию ассасинов. Это ведь так просто.
Но даже если завтра она поплывет не в Юрпу, а на Южный континент, грядущую ночь ей все равно придется провести в этой дыре. Третью по счету бессонную ночь, когда гул гнева в крови заглушал все окружающие звуки.
Если вести себя благоразумно и проявлять уравновешенность, она избежит стычек и спокойно покинет Инниш, в любом направлении.
Вот только на благоразумие ее что-то не тянуло и на уравновешенность тоже. Особенно нынешним вечером. Обстановка в зале таверны все больше напоминала дикого зверя, жаждущего крови.