Клинок убийцы (сборник)

Маас Сара

Можно же перечитать какую-нибудь из взятых с собой книг. Задержавшись на мгновение у стойки, Селена бросила в карман фартука подавальщицы серебряную монету. Подниматься по скрипучей лестнице наверх и укладываться на такую же скрипучую кровать… Может, все-таки выйти и поискать приключений на окрестных улицах?

Саэм назвал бы ее поведение глупым и безрассудным. Но Саэма рядом не было. Селена даже не знала, жив ли он. Аробинн вполне мог его убить или серьезно изувечить. У Саэма не было намерений освобождать рабов в Бухте Черепов, однако он не противился замыслу Селены. Аробинн наказал его за пособничество.

Селене не хотелось углубляться в эти мысли.

Пожалуй, за время плавания к Мертвым островам и обратно они с Саэмом стали друзьями. Друзей у Селены не было никогда. Ремесло ассасина плохо вязалось с дружбой. Но Саэм замечательно умел сражаться. К тому же он не лукавил. Тогда Саэм без обиняков выложил все, что думает о ней, ее замыслах и способностях.

Интересно, что бы он подумал, если бы она отправилась не в Красную пустыню, а в неведомые края и никогда не вернулась бы в Рафтхол? Возможно, был бы даже рад. Аробинн вполне мог сделать своим преемником его. А может, ей бы удалось переманить Саэма на свою сторону. Ведь это он в Бухте Черепов предложил ей сбежать от Аробинна. Когда она обоснуется на новом месте (не важно где), когда станет главенствовать среди тамошних ассасинов, можно будет послать ему весточку и позвать к себе. В своей гильдии они установили бы другие порядки. Никаких избиений и унижений… Какой чудесный замысел: манящий и вполне осуществимый. И какое искушение.

Селена поднялась по узкой лестнице, пытаясь на слух определить, нет ли засады. К ее разочарованию, местное ворье и головорезы не осмелились даже на это. В коридоре второго этажа было темно, тихо и пусто.

Досадливо вздыхая, Селена вошла в комнату и заперлась изнутри. Подумав, придвинула к двери старинный комод. Селена это делала не для собственной защиты, а чтобы уберечь от мгновенной смерти какого-нибудь дурня, если таковой сунется в ее «покои». Он и ахнуть не успеет, как будет располосован от носа до пупка. И вряд ли успеет понять, что так странствующий ассасин женского пола разгоняет скуку.

Никакую книгу Селена перечитывать не стала. Походив взад-вперед по тесной комнатке, она вернула комод на место и вышла на улицу. Драться. Искать приключений. Прогонять мысли о синяках на лице, о наказании, полученном от Аробинна. А еще – давить настойчивое желание плюнуть на свои обязательства и уплыть далеко-далеко.

Помойка находилась на задворках «Белого поросенка», в безымянном переулке. Туманный воздух вбирал в себя зловоние окрестностей. Не лучше пахло и из ведра в руках Ирианы. Это последнее. Отчаянно болели руки и спина. Сегодняшний день показался ей длиннее обычного.

Хвала богам, обошлось без драк в зале. Но Ириану снедало непонятное беспокойство. Казалось бы, можно радоваться, что никто не пустил в ход кулаки. Меньше всего ей хотелось всю ночь отмывать полы от крови и блевотины и выносить на помойку обломки мебели. И когда прозвонили «последнюю кружку», посетители разошлись без особых сетований.

Неудивительно, что Джесса тоже удалилась в сопровождении моряка. Вероятно, до утра, оставив Ириане самую грязную работу. Такое бывало очень часто.

Содержимое последнего ведра Ириана вывалила не в помойку, а рядом. Заплесневелый хлеб, остатки жаркого, собранные по тарелкам. К утру все это исчезнет, проглоченное полудикими уличными мальчишками. Ночь – их время.

Что сказала бы мать Ирианы, увидев, в кого превратилась ее дочь?

Адарланские солдаты сожгли мать за владение магией. Ириана сумела убежать и спрятаться в лесу. Тогда ей было одиннадцать. Шесть с половиной лет она прожила

в доме двоюродной тетки, изображая неприметную дальнюю родственницу без каких-либо запретных способностей. Сделать это было несложно: с исчезновением магии на Эрилее исчезли и магические способности. Однако страх в те времена был велик. К страху примешивалось желание получить легкие деньги. Сосед доносил на соседа, продавая ближайшему отряду адарланских солдат тех, кто прежде был «замечен в магии». К счастью, Ириану ни в чем не заподозрили, а она, благодарная за то, что имеет крышу над головой и пищу, помогала теткиной семье выживать под адарланским владычеством.

Но несмотря на запреты и гонения, Ириане хотелось быть целительницей, как ее мать и бабушка. Подражать матери она стала с тех самых пор, как научилась говорить. Обучение целительству по традиции занимало много времени, потому и начиналось с раннего возраста. Жизнь в теткином доме протекала спокойно и монотонно. Но Ириана не могла и не хотела забывать все то, чему научилась у матери. Ей отчаянно хотелось пойти по материнским стопам. С теткиными детьми она так и не сдружилась. Ни она, ни ее троюродные братья и сестры не делали шагов к сближению. Усердная, неприхотливая работница, которой не надо платить, была неплохим подспорьем для тетки и ее мужа. Но война на континенте продолжалась, и страх перед адарланскими властями тоже не исчезал. Ириану не выгоняли. Просто теткин муж ей намекнул, что она уже достаточно взрослая и пора бы самой заботиться о себе. За несколько месяцев до своего восемнадцатилетия Ириана собрала нехитрые пожитки, взяла деньги, которые сумела скопить за эти годы, и покинула теткин дом. Никто ее не удерживал и не отговаривал.

Путешествие, в которое пустилась Ириана, должно было окончиться в Антике – городе знаний на Южном континенте. Благословенный континент, куда не простиралось адарланское владычество, где не слышали о войне и зверствах Адарлана. Если верить слухам, там по-прежнему существовала магия. Ириана пешком прошла по лугам и перелескам Фенхару и, преодолев горный перевал, оказалась в Мелисанде. Там ее путь продолжился через Задубелый лес и постепенно привел в Инниш. Говорили, что в местной гавани можно найти корабль, направляющийся в Антику. Но к тому времени у Ирианы кончились деньги.

Поначалу работа в «Белом поросенке» казалась ей временной. Заработает на проезд и уплывет в Антику. Ну хорошо, уплывет. А на что она будет жить в Антике? Да и на учебу в Торра-Кесме – величайшем учебном заведении, где учили всем премудростям целительства и врачевания, – тоже требовались деньги. Ириана решила задержаться еще на какое-то время. Недели незаметно превратились в месяцы. Мечты об Антике и учебе отодвигались все дальше. Нолан постоянно повышал плату за ее каморку, высчитывал за еду и находил разные способы урезать ей и без того скудное жалованье. Благодаря материнскому наследию Ириана не страдала ни от скверной пищи, ни от постоянных унижений.

Раздумывая об этом, Ириана невольно вздохнула. Мечтала стать целительницей, а стала подавальщицей, у которой два гроша за душой и никакого будущего.

За спиной послышались шаги. Ириана обернулась. Если Нолан увидит, что уличная шантрапа кормится его едой (пусть даже заплесневелой и прокисшей), все шишки посыплются на нее. «Я не настолько богат, чтобы кормить разное отребье», – заявит он Ириане и вычтет из ее жалованья. Такое уже случалось. Ей даже пришлось разыскать этих мальчишек и втолковать им: если хотят и дальше подкармливаться у нее, пусть дожидаются глубокой ночи.