Клинок ведьм
Шрифт:
– Значит, ваши ведьмы видят то же самое, – пробормотала она. – И, в отличие от короля Севера, я понятия не имею, почему не могу видеть будущее Норвуда. Что бы это ни было… это похоже на смерть. Ты должна отправиться на Восток и остановить его, пока он не придумал, как нарастить новую силу.
Руа склонила голову к Оникс.
– Почему ты не можешь увидеть будущее Ренвика? Зачем говорить мне об этом здесь и сейчас? И почему бы тебе не вернуться с нами в Мурренейр?
– Я и близко не подойду к Ведьмоубийце, – рыкнула Оникс.
– Он теперь их друг.
Ведьма в ответ
– Если бы ты знала, скольких он убил, ты бы сейчас этого не говорила. Но ты нужна ведьмам, Мхенисса. Ты владеешь Ведьминым клинком – нет, ты и есть Ведьмин клинок! Если мы должны позволить королю Севера оставаться в живых, чтобы ты осталась с нами. Что ж, так тому и быть.
Открыв рот, Руа уставилась на ведьму. Ее сердце заныло.
– Скольких ведьм он убил? – прошептала она, но Оникс взглянула ей за спину и прошипела:
– А ты сама у него спроси. – Ведьма повернулась и зашагала прочь, крикнув через плечо: – Спроси его о моей сестре.
Руа обернулась и направилась к Ренвику, стоявшему позади. Он ошеломленно молчал и настороженно смотрел на нее.
– Кто это был? – Она указала пальцем в сторону леса.
– Ее зовут Оникс Маллор, – ответил тот, глядя в темноту, поглотившую Оникс. – Есть много ведьм, подобных ей, которые ушли сразу после освобождения… и это понятно.
– Действительно, – прорычала Руа.
Изумрудные глаза встретились с ее.
– Я плохой человек, Руа. Никакое количество добрых дел не изменит того, что я сделал. И время тоже. – Ренвик опустил голову, волосы выбились из низкого пучка и закрыли лицо. Но Руа видела, как от стыда пылали его щеки. – Мне жаль.
Неужели им обоим не заслужить прощения за все их злодеяния?
Ренвик повернулся, чтобы уйти, но Руа положила руку ему на плечо, заставив остановиться.
– Мы оба творили ужасные вещи, да ведь? – Она заставила себя улыбнуться, хотя чувствовала его печаль. Это то, что связывало их крепче, чем самые прочные узы: стыд за свои поступки, ощущение, что они никогда не станут теми, кем хотели быть. Руа чувствовала это в нем так же остро, как и в себе.
Выражение лица Ренвика смягчилось. Прижавшись к ее щеке, он нежно поцеловал ее в лоб.
– Я не заслуживаю твоей доброты.
Руа мягко рассмеялась, прижавшись лбом к губам Ренвика.
– Как и я твоей.
– Пойдемте внутрь! Тут холоднее, чем… – послышался из-за угла голос Анерин. Увидев Руа и Ренвика, ведьма остановилась. – О боги, вы же не целовались, а?
Они оба захихикали.
– Нет, Анерин, – ответил Ренвик, на его щеках появились ямочки – он был счастлив. И Руа вспомнила, что тоже очень хотела избавиться от вечной тяжести в груди. Ренвик взял ее за руку и повел в замок, а она подумала об обещании, данном самой себе у алтаря Раффиела. Руа оглянулась и посмотрела туда, куда ушла Оникс.
Она не была уверена, что это обещание ей удастся сдержать.
Как только они добрались до Лирейской котловины, сразу отправились в столовую. Правда, была ночь, и она пустовала. Ренвик и Анерин уселись за ближайший стол, Руа устроилась напротив.
–
– Нет, – в унисон ответили Анерин и Руа – они делали так в последнее время все чаще. В конце концов, могли поесть утром.
Как только Руа взяла в руки древнюю книгу заклинаний, желудок ее сжался. Бссмертный Клинок, казалось, вибрировал, словно чувствуя, что книга Руа содержит чистую магию, разливающуюся сейчас в воздухе.
Она подтолкнула книгу через стол к Анерин.
– Открой.
Синяя ведьма нахмурилась и вернула книгу обратно.
– Я читаю мхенбик не так хорошо, как ты.
– Кажется, в Храме Ексшира с ним у тебя не возникало проблем, – хмыкнула Руа, но все же перевернула первую страницу. Мхенбикские слова были выведены жирным курсивом. Прищурившись, она прочитала их про себя.
– Может, это не стоит читать вслух? – вмешалась Анерин, ее глаза мерцали голубым. – Ты же не хочешь случайно произнести какое-нибудь заклинание.
– Хорошая мысль. – Ренвик сидел неподвижно и рассматривал свои пальцы. Он выглядел отрешенным с тех пор, как книга попала к ним в руки. Очевидно, ему хотелось вновь увидеть Оникс Маллор. Не нужно было обладать даром синей ведьмы, чтобы понять, что прошлое мучает его.
– У нас нет Ведьминого стекла. Мы не будем произносить никаких заклинаний, – напомнила им Руа.
Она водила пальцами по словам на мхенбике, переворачивала страницу за страницей, пока Анерин и Ренвик наблюдали за этим в напряженном молчании. Неожиданно фраза внизу страницы привлекла ее внимание, будто глаза сами зацепились за слова.
– Что? – спросила Анерин, сцепив пальцы.
– Заклинание одержимости, – пробормотала Руа, читая древний текст. – Чтобы контролировать слабых разумом и завладевать их душами.
– Боги, – выдохнул Ренвик. – Похоже на то, что нам нужно.
– Что это за слова? – Голос Анерин дрогнул. Тени, казалось, подползали ближе к ним. – Как нам обратить заклинание вспять?
– Тут сказано: «Прикоснись к камню, пропитанному колдовской магией, драгоценному камню жизни и силы…»
– Ведьмино стекло. – Глаза Анерин превратились в два блюдца, голос был настолько тихим, что ее едва можно было расслышать. Древние тексты ее народа, казалось, пугали все больше и больше.
– Произнеси священные слььъ Дзраа дивлеур. – Руа зажмурилась. Это значило «Я владею твоей душой». Именно это она чувствовала каждый раз, когда думала о Балорне – будто он все ближе подбирался к ней, готовый завладеть ее душой.
Руа вздрогнула и заставила себя продолжить читать дальше.
– А чтобы разрушить власть чар над проклятыми, нужно сказать: Дзраа дивер рекмофареис. – Руа посмотрела на друзей. – «Теперь твоя душа свободна».
Анерин провела рукой по лицу и опустила голову. Они знали, что ведьмы прокляты. Они видели сурааш, но, когда Руа произнесла заклинания, ужас от постигшей ведьм участи накрыл с новой силой. Однако это также укрепляло и решимость – ведь Руа знала, что за каждым из этих безумных лиц скрывалась одержимая душа.