Клинопись. Стихи (2000-2006).
Шрифт:
Наша память несвежа,
Нашу совесть гложет ржа,
Каменным рукопожатьем
Нас проводит госпожа.
6 января 2005
* * *
Мне для выпивки не нужен повод.
Алкоголь слезу перехитрит.
Выхожу один на Финчли-роуд.
Выхожу один на Бэйкер-стрит.
Вещь себе, без мамок и без нянек,
У счастливой бездны на краю,
Вот
Выхожу и флягу достаю.
Небосвод тихонько остывает.
Циферблат приветствует звезду.
Хорошо мне. Лучше не бывает.
Никуда я дальше не пойду.
25 мая 2005
* * *
Обрадоваться смерти человека —
Что может быть подлей?
Кто ж ты? Предатель, нравственный калека,
Убийца и злодей?
Пусть на минуту, на одно мгновенье —
Мелькнуло и прошло,
Но было, было это наважденье
И душу обожгло.
4 мая 2004
— Ты циник. — Нет, не до конца
* * *
— Ты циник. — Нет, не до конца.
В себе не вижу подлеца.
Я просто не добрал, как все,
В твоем базарном колесе.
— Так я устроил этот мир.
— Что ж не позвал меня на пир?
Я поначалу был неплох,
А ты готовил мне подвох.
— Пойми: над каждым я смеюсь
И сам в накладе остаюсь.
Вот мой Эдип. Он был умней,
Чем все поэты ваших дней...
— И что же, ты его любил
И вместе с ним раздавлен был?
Ты высмеял его мечты.
Из нас двоих циничней ты.
— Слепец, найти меня не тщись,
Не посягай ни вглубь, ни ввысь.
Не у́зришь моего лица,
В себе на зная подлеца.
18 июня 2004
* * *
— Ты ни разу безоглядно не любил.
— Ну, а скуп-то кто из нас с тобою был?
— Я заслуги отпускаю по уму.
— Только ум твой достается — не тому.
23 июня 2004
* * *
Архитектура унылая, но экономная.
Впрочем, по правде сказать, и не очень противная.
Низко над крышей душа моя реет бездомная,
Тело же тут, и нужда у него примитивная.
Душу мою отлови, ублажи, рассмеши ее
И приголубь, приласкай осторожно и сдержанно.
Жалко убогую: день ото дня всё фальшивее,
Лжет, притворяется, третьему штилю привержена.
5
* * *
Что не о смерти, то мимо. О чем говорим?
Слава пустее отечества. Горечь и дым.
Вводит потемками юности в чувственный ад
Твой навсегда опрокинутый в прошлое взгляд.
Кто мне шептал: ностальгия страшней евменид,
Коршуном кинется, клацает, в пропасть манит?
Нету ей места в душе, только горечь и вздор
Мучат потемками юности схваченный взор.
Нету ей места в душе, не об этом она.
Родина слякотна. Выхухоль да белена.
Смерть на пригорке присела, умыта росой.
Рядом любовь примостилась. И тоже с косой.
2003
* * *
Служа возлюбленной, он предал мать,
Отрекся, отвернулся от родимой,
И стал удел его неотвратимей
Болезненные формы принимать.
Всё поначалу было ничего.
Неладное не сразу проступило.
Гордился, не вникал в природу пыла,
Теснившего сознание его.
Но дальше тягостная тень легла
На все его дела, иссякла вера,
И вот уже душа, а не карьера,
В кривые угодила зеркала.
Единственная... Но дрожит струна.
В крови разлад. Он видит виновато:
Вчера единственная — чужевата,
Жизнь множественна, мать — одна.
Ан поздно... Через три десятка лет
В чухонской роще над ее могилой
Стоит он под руку с предавшей милой
И ни на что не может дать ответ.
4 сентября 2003
* * *
Любовь и честь тебя влекут и радуют,
Сэр Ланцелот, —
И женщина в твои объятья падет,
Как зрелый плод.
Скажи люблю — блаженная наладится
Меж вами связь,
Да ворон на плечо твое усядется,
Достойный князь.
Пройдут года. Давно в другую сторону
Глядит она,
А каждый день подкинуть пищу ворону
Душа должна.
23 сентября 2004
* * *
Подлость и подлинность рядом стоят в словаре.
Мы и до Фрейда умели заглядывать в душу.
Ночью безветренной звезды гостят во дворе.
Может, научат. При них не совру и не струшу.
Многоочитая подлинность, как ты страшна!
Бог — это пол, нас учили. Страшна, полноводна.