Клирик
Шрифт:
Кто-то ахнул, запричитал, какая, мол, дорогая вещица, но жрец рыкнул: «Кто коснется, тот станет упырем», — и при помощи магии поднял бутылочку в воздух.
— Морвид!..
Обернувшись, я увидела, как Лиас, расталкивая столпившихся на безопасном расстоянии жителей, спешит к нам. Он в волнении что-то говорил на эльфийском.
Жрец, не переставая колдовать, недовольно буркнул:
— Не тараторь! Я не понимаю тебя.
Лиас остановился рядом с ним и, напряженно следя, как бутылочка медленно плывет по воздуху, еще раз повторил по-эльфийски. Морвид в ответ кивнул ему и, бросив на меня косой
— Сам я не смогу, но, если попрошу…
Квартерон дернул плечом, но, взглянув на сосуд, покрытый драгоценностями, все же нехотя кивнул.
Тогда жрец обратился ко мне и, немало удивив, попросил посмотреть, что находится в бутылочке. Судя по напряженному лицу Лиаса, для него ответ был жизненно важен. Я не стала отказываться, припомнив, как разглядывала проклятье у гномов. Сначала ничего не было видно, только плотный комок пульсирующей темноты, оплетающий нечто, как клубок с толстыми нитками. Зачерпнув чуток силы, я позволила ей свободно течь сквозь меня и присмотрелась еще раз. Так, еще… Чуточку…
— Там под чернотой — яркая искра. Серебристо-зеленоватая, почти как у Лорила или Лиаса. Хотя нет, в ней больше зелени, чем серебра. Но очень похоже.
— Я так и знал! Это она! — Мой ответ очень обрадовал квартерона.
Морвид скептически переспросил:
— Ты уверена?
— Сам посмотри! — Я даже немного обиделась. Мне зрение напрягать пришлось, чтоб все это разглядеть! А он?!
— Ладно, ладно, — проворчал тот в ответ и обратился к Лиасу: — Только во что ты филактерий [45] заворачивать будешь? Сила, что оплетает его, одного уже двоедушником сделала.
45
Филактерий— сосуд для хранения души.
— У нас есть, во что! — твердо заверил его близнец, перейдя на всеобщий язык, и, попросив подождать, бросился к дому, где остановились близнецы.
Видя, что ничего опасного не происходит, стоящие в отдалении люди вновь стали подходить к нам.
— А что вы делать собираетесь? — спросил кто-то, осмелев.
— Да, да… Вещь дорогучая! Чегось делать с ней собрались?
— Она, поди, деньжищ больших стоит? Вот продадим ее — и с податями расплатимся. И самим не скидываться! — раздалось уже с противоположной стороны.
Люди вновь обступили нас кольцом.
— Чего это с податями?! Она возле моего огорода была! Часть стоимости принадлежит мне!
— Чаво тебе?! А рожа не треснет?!
Слыша такие выкрики, жрец решил схитрить. Зачерпнув силы — я еще не отпустила свою и все прекрасно видела, — он напустил морок, и всем стало казаться, что бутылочка затряслась, начала испускать черный дым, а вокруг стал сгущаться туман…
— Ольна, помогай, не справляюсь! Сейчас она здесь камня на камне не оставит!
Я подыграла ему. Вскинув руки к небу и, завывая, как заправская сирена, понесла тарабарщину, отдаленно напоминающую мои заклятия.
Какая-то баба завизжала, кто-то заголосил, и народ кинулся врассыпную. Не обращая внимания на поднявшуюся панику и неразбериху, к нам уже спешил Лиас с небольшой шкатулкой. Едва
— Ну, смотри. Если ты ошибся, мы рискуем получить не то, что хотели бы, — загадочно предупредил жрец.
— Если я ошибся, мы ее совсем потеряем, — отрезал Лиас и, повернувшись, пошел с пепелища.
Морвид направился следом. Ничего не поняв из их разговора, я поспешила за ними.
Глава 8
Уходили из деревни на следующее утро. Наша компания поубавилась — перевертыш решил остаться здесь, сказав, что вблизи леса ему жить будет гораздо привольнее, нежели в городе. А чета полуорков и менестрель отправились с нами. Выехав за ворота, увидели, как жители закапывают пепел, что остался от двоедушника. Вчера, едва закончилось представление с сосудом, жители, опасаясь, что упырь опять оживет, быстро стащили его баграми в овраг и сожгли.
— Вот это, я понимаю, нечисть, — между прочим заметил жрец. — А что творилось в Каменистой Горке, до сих пор остается для меня загадкой… — И весь день ехал задумчивый.
Впрочем, и остальные спутники были молчаливы. Мы по-прежнему находились на территории Ваймера. Барон предупредил, чтобы все были начеку. Поэтому, когда выехали из леса на проселочную дорогу, все подобрались, ведь за ближайшим поворотом мы вновь могли встретить черного клирика. Черные часто патрулировали окраины своей страны.
Ближе к вечеру наконец-то добрались до границы и скоро должны были оказаться на территории Тимариса. Чета полуорков заметно повеселела, да и остальные расслабились. Поначалу я недоумевала: что с того, что пересечем черту, явно видимую лишь на карте? В чистом поле или в лесу никто не помешает черным клирикам устроить нам пакость.
Бриан вообще начал совершать какие-то странные действия. Заставил всех остановиться, а сам направил коня к одиноко стоящему менгиру [46] и приложил к нему пластинку, что достал из-за пазухи.
46
Менгир— простейший мегалит в виде установленного человеком камня, у которого вертикальные размеры заметно превышают горизонтальные.
У меня тут же мелькнула догадка. Я сконцентрировалась и посмотрела на камень внутренним зрением… От камня шло нестерпимое сияние, как от сварки. В противоположные стороны от него расходились лучи, напоминающие перекладины деревенского забора, и вдалеке упирались в точно такие же столпы белого пламени, выходящие из таких же камней. Хороший заборчик — нечего сказать!
Теперь понятно, почему все в нашей команде успокоились: граница на запоре. Впрочем, немудрено при таких-то соседях. Как вспомню Эрраила, так до сих пор мороз по коже. С виду обычный человек, а как что скажет или засмеется — могильной жутью веет. Неприятный тип, одним словом. А если там клирики все такие, то впору подобные заборчики в три ряда ставить, чтобы уж наверняка.