Клональ
Шрифт:
– Простите! – из дверей вышли двое.
Один молодой, грузный негр, второй худой, крючковатый европеец. Задумавшись, я стоял прямо в дверях и мешал их проходу.
– Да, джентльмены, простите! – я отшагнул в сторону.
Мужчины равнодушно прошли мимо и уселись в Шевроле. Завели мотор и через минуту габаритные огни их авто исчезли за холмом.
Докурив, я отправил окурок в дугообразный полет и вернулся в холл, к стойке регистрации. Хелен стояла на своем посту, нацепив на лица свою обычную искусственную
– Хелен, – заговорил я. – А для ужина еще не поздно?
–Нет, – ответила женщина, глядя куда-то мимо меня. – Сегодня запеченный лосось с морковью. Есть и картофельное пюре.
– Отлично, – обрадовался я. – Мы будем и то и другое.
Немного подумав, я добавил:
– У меня в чемодане залежалась бутылочка вина. Не возражайте?
– Что вы! Вы наши гости? – одними губами ответила женщина.
– Вы могли бы к нам присоединиться. И миссис Питерс тоже. Будем рады.
– О, нет, – невозмутимо ответила Хелен. – Миссис Питерс собирается уезжать, а я не переношу алкоголь. Извините.
– Жалко – сказал я, выдавливая из себя максимум сожаления, на которое только способен. – Ну ладно. Тогда мы сами.
Навьючил на себя багаж и пошел к лестнице. Уже поднимаясь, услышал:
– Ужин будет готов через полчаса. Прикажете подать в номер?
– Нет, спасибо. Мы спустимся, – ответил я, не оборачиваясь.
Не смотря на усталость и голод, мы с Вероникой нашли себе занятие. До ужина мы успели помириться окончательно.
3.
С Вероникой мы познакомились на пятнадцатом этаже Уан-Чейз-Манхеттен-Плаза в Нью-Йорке. Я – младший партнер в «Хард индастриес инвистишнс». И не цепляйтесь к словам. Для тридцатилетнего финансового аналитика, в структуре, где только планктон центрального офиса переваливает за сотню клерков, это достижение. Учитывая, что старших партнеров всего трое, а младших – восемь. И из этих восьми, только у меня отдельный кабинет. Поверьте, заслужить такую привилегию в месте, где аренда квадратного фута в месяц равняется годовой зарплате рабочего любого из заводов, которых мы десятками покупаем и продаем, не так-то просто.
Вероника делала рекламный буклет для нашей компании. В конечном итоге ее проект завернули, но пару фото все-таки купи. Виды, по-моему, Красноярских заводов. Дождавшись окончания презентации, я подошел, как мне тогда показалось, к трепетно худой, высокой девушке, в светлой деловой блузке, стертых черных джинсах и мягких кроссовках. Она пыталась перекинуть на спину рюкзак, мешавшей ей набрать из кулера воду.
– Я могу подержать, – предложил я.
Вероника подняла на меня грустные глаза. Но тут же, жизнерадостная улыбка согрела ее лицо, подчеркнув грациозную линию высоких скул и миндалевидный овал волнующих серых глаз. Локон волос упал на гладкую,
– Давайте, – сказала она, – помогите. Но, учтите выпью столько воды, сколько смогу. Может тогда ваша жадная конторка обанкротится.
Я улыбнулся:
– Пожалуйста.
Она наклонилась к кулеру. Все-таки насчет ее худобы я ошибся. Джинсы аппетитно облегали округлые бедра.
– Вы татарка? – неожиданно для самого себя спросил я, и тут же осекся. – Простите, это не принято здесь …
Я готов был провалиться под землю. «Болван! Тупорылый, бестактный идиот!» Не находя слов, оправдывающих бестактности, я проклинал себя на чем стоит свет.
– На половину, – как ни в чем не бывало, ответила она. – Мама. Отец из приволжских немцев.
Она отпила из стаканчика, не торопясь забрать у меня рюкзак. Это был хороший знак.
– Давно вы были дома? – спросил я на родном языке.
– Смотря, что считать домом, – ответила она тоже по-русски. – С 12 лет я живу в Германии. Если вы про Россию, я была там зимой. Вы видели фото?
– Да. Это Красноярск, – поспешил я похвастаться своей осведомленностью.
– А вы? – спросила она, отпив еще глоточек.
– Я? Я часто бываю в России. По работе.
– Это я поняла. Продаете родину по кусочкам, – она улыбнулась. – Кто вы по национальности? Мне это не так важно, просто хочу сравнять счет.
Я улыбнулся:
– Сам не знаю. Папа из малороссов, мама молдаванка. Дед турок с Кавказа. Другой дед белорус, хотя бабушка говорила, что он стеснительный поляк …
– А понятно, – кивнула девушка. – Подержите.
Она протянула мне наполовину выпитый стаканчик. Взяла другой, чистый, и снова наклонилась к кулеру.
– Я много не смогу выпить. Хоть стаканчики попорчу. Наверняка они здесь по цене богемских бокалов.
Мой взгляд снова сполз на облегающие джинсы. На этот раз кроме бедер, я оценил узкую талию, и стройную спинку, прячущуюся под узким трикотажем.
– И что вы здесь делайте? – спросила она, поднимаясь.
Ее прелести настолько меня заворожили, что я, забыв про приличия, не смог вовремя поднять взгляд на благопристойный сегмент. Девушка посмотрела мне в глаза раньше чем я успел оторвать их от ее чарующей фигуры.
Я смутился. Мне показалось, она догадалась, что я пялился на ее задницу, то есть фигуру. Я запаниковал. Прямо как пойманный у женской раздевалки пионер. «Что с тобой!? Возьми себя в руки!» – ругал я себя. Мои глаза стыдливо поникли, и, как назло остановились, сфокусировавшись, конечно же, на уровне скромного выреза декольте. «Черт! – разозлился я. – Да что со мной такое? Как пацан …» Посмотреть ей в глаза не хватало храбрости. Взяв себя в руки, я поставил стаканчик на кулер, откашлялся и сказал: