Клоун. История одной любви
Шрифт:
– Вообще-то паблик закрытый, но всех участников проверить и отследить нереально. Наверняка и учителя тоже есть… может, просто не под своими именами.
– И вот это всё… учителя т-тоже видели? – он закусил губу.
– Конечно же, видели, – вздохнула Соня. – Директрису чуть удар не хватил. Она потом даже собрание в школе устроила – «между нами, девочками». Целую лекцию прочитала о целомудренности и чести. Типа, это самое главное достоинство для девушки, а тот, кто его утратил, не пользуется уважением у противоположного
– Дура набитая, – Макар покачал головой. – Господи, ну какая же д-дура!
Ему даже представить противно было это судилище. Каково же было самой Динке…
– Правда, когда запахло жареным, пост довольно быстро снесли, – добавила Соня. – Но кто-то всё равно успел сохранить себе те видео и фото… они иногда до сих пор всплывают. Хотя сейчас, конечно, все уже подуспокоились. А вот что тогда творилось! – она округлила глаза. – Отец бушевал, первые месяцы Динку чуть ли не за ручку в школу водил, никуда одну из дома не отпускал.
– Охранял её от всяких придурков вроде Т-тяпы?
– Нет, – Соня покачала головой, – саму Динку контролировал. Боялся, что она опять чего-нибудь выкинет.
– При чём т-тут… блин, это же не она фотки слила! – Макар был страшно зол.
– Ну, она ведь нашу семью опозорила… по мнению отца.
– Пипец логика, к-конечно, – психанул он. – Пост выложил этот сраный Г-гарик, а семью опозорила Динка?
– Ну, в смысле… да что ты прикидываешься, будто не понимаешь! – рассердилась Соня. – Секс с парнем – это так-то не айс. До свадьбы, и всё такое…
– Херня всё это, – он раздражённо сплюнул. – Д-до свадьбы… А если замуж выйти в тридцать лет? Тоже невинность хранить д-до этого возраста? А если вообще никогда не выходить? Умри, но не давай п-поцелуя без любви? Каменный век. Накинулись всей стаей на д-девчонку… Вы же семья! Вы наоборот её п-поддерживать должны были!
– Я и поддерживаю! – возмутилась Соня, обиженно вытаращив глаза. – И всегда поддерживала. Да с Динкой после этого случая вообще никто общаться не хотел, все подруги разбежались, шушукались за спиной, пальцем показывали… На спинке её стула в классе написали «шлюха». Только я одна с ней и осталась! Выслушивала её, сопли ей утирала! Между прочим, отец её вообще не хотел больше выпускать из дома, Динка только со мной понемногу выходить стала.
– Вернее, не с тобой, а под твоим п-присмотром, – уточнил Макар; губы его искривила язвительная усмешка.
– Окей, под присмотром! – с вызовом согласилась Соня, вскинув подбородок. – Ну и что? Лучше уж так, чем совсем никак, не находишь? Без меня Динка так и сидела бы под домашним арестом все эти месяцы. Я, между прочим, тоже могла бы ходить с подругами по клубам, кафешкам и всяким тусам. А вместо этого меня приставили сторожем к собственной сестрице! Думаешь, мне это прямо по приколу?
– Ну хорошо, а ваша мама? – спросил Макар почти в отчаянии. – Она-то д-должна была поддержать… п-помочь…
Соня моментально сникла.
– Мамы нет, – тихо сказала она. – Она в родах умерла, нас с Динкой отец воспитывал…
Макару стало стыдно.
– Извини, – пробормотал он, – я не знал…
И внезапно добавил:
– А у меня отец погиб год назад. Стропа порвалась во время тренировки, он с двадцатиметровой высоты упал…
Соня изменилась в лице.
– Ужас какой!.. Мне очень, очень жаль, – пробормотала она и нерешительно взяла его за руку.
Макар удивился, но сразу выдёргивать руку было бы невежливо – в конце концов, таким способом Соня хотела проявить сочувствие.
Тем временем они дошли до её дома. Здесь уже начиналась частная территория. Макар с любопытством осматривал уютный двухэтажный домик с садом. Ему вдруг показалось, что занавеска на одном из окон второго этажа колыхнулась.
– Зайдёшь? – радушно предложила Соня. – Чаем напою.
Ему и в самом деле очень хотелось зайти, увидеть Динку и сказать ей что-нибудь… хорошее. Но Макар решил, что успеется, и отрицательно покачал головой:
– Спасибо, в другой раз. Сейчас мне на т-тренировку надо, – и наконец-то высвободил свою ладонь.
– Ну, как знаешь, – немного разочарованно протянула Соня. – Не забудь, ты обещал как-нибудь провести меня за кулисы!
– Не забуду. Д-до завтра, – попрощался он и, не удержавшись, снова покосился на окно второго этажа.
8
Учительница истории Жанна Борисовна, которую за глаза все школьники звали исключительно Жабой, обожала зубрил. Не было для неё большего наслаждения, чем выслушивать ответ ученика, полностью совпадающий с текстом из учебника. Стать отличником у Жабы было легко – достаточно было просто отвечать ей чётко по книге, слово в слово, и она буквально на глазах расцветала. А вот свободомыслия Жаба не терпела и резко пресекала любые попытки его выражения на своих уроках. Дискутировать с ней было бессмысленно, поскольку альтернативных точек зрения для Жабы не существовало и каждый ученик со своим мнением автоматически записывался в выскочки и хамы.
Вот и сейчас, слушая стоящую у доски Динку, историчка страдальчески морщилась, всем своим видом демонстрируя, какие невыносимые мучения доставляет ей столь безграмотный ответ.
– Садись, Дружинина, – устало выдохнула она наконец. – Я, конечно, понимаю, что учёба вообще и история в частности не входят в круг твоих интересов, у тебя другое в голове, но…
– А что не так? – неожиданно для самого себя вмешался Макар. – Ведь по сути она всё п-правильно ответила.
– Вознесенский, – покачала головой Жаба, – тебя мы послушаем в следующий раз, сейчас я тебя не вызывала. Дружинина, садись, – повторила она. – Три… с минусом.