Клоуны и Шекспир
Шрифт:
– Понял…. Пока ничего подходящего. Правым веслом работай активней! Правым! А левым, наоборот, табань…. Навались, иначе долбанёмся о торчащий из воды камень. Навались! Молодец, пронесло…. Вижу проход в скалах! Поворачивай направо! Ещё! Ещё немного! Достаточно. Вперёд!
Лодка с разгона ткнулась носом в низкую песчаную косу. Одновременно с этим раздалось громкое змеиное шипенье.
– Пропороли-таки лодочку, – огорчился Макаров. – Видимо, случайно чиркнули бортом об острую грань гнейсовой скалы. Жалко.
– Да и Бог с ним, – отмахнулся Тиль. – Подумаешь. Потом заплатим сполна за испорченное
Скалы, скалы, скалы – черные, серые, бурые, поросшие мхами и лишайниками.
– Ерунда какая-то, – на ходу ворчал Лёнька. – Уже примерно на полкилометра отошли от берега, а вокруг всё одно и то же – скалы, скалы, скалы…. Ага, кажется, начинается заметный подъём, да и камней с рвано-острыми краями под ногами стало гораздо меньше. Похоже, что сейчас мы двигаемся по пологому склону сопки. Хорошо ещё, что дождик перестал. Грозовые облака благородно откочевали к югу.
13
– Цитата из трагедии Вильяма Шекспира – «Ромео и Джульетта».
Подъём всё длился и длился. Незаметно наступил светло-фиолетовый вечер, начало темнеть.
– Выходим на вершину…, – хрипло выдыхая, объявил Тиль. – Так, вроде вышли. А, что дальше? Хрень какая-то – насквозь непонятная и неправильная…
– Странные дела, – смахивая ладонью со лба капельки пота, согласился Макаров. – Сплошная призрачная темнота. Ни единого огонька вокруг…. Нет, я всё понимаю, мол, северная оконечность Норвегии, четыреста с лишним километров за Полярным Кругом. Но, всё же…. Мы сейчас стоим на вершине сопки. Обзор – лучше не бывает. Километров, наверное, на…, хрен знает на сколько. И – ни одного жилого огонька? Как, Серёга, такое может быть? Может, произошла какая-то серьёзная авария, связанная с электричеством?
– Жилые огоньки, говоришь? Ну-ну. Ерунда это, между нами говоря. То бишь, незначительная мелочь. Из серии – всякое бывает. В том числе, и техногенные аварии…. А куда, спрашивается, подевались два многополосных шоссе? Я же чётко помню географическую карту. Одно шоссе должно проходить с той стороны сопки, откуда мы пришли. Второе – с этой. Закавыка, однако. Вернее, шарада неразрешимая.
– Может, это и не Норвегия вовсе? В том смысле, что чёртов туман затащил нас э-э-э…
– Куда – затащил?
– А чёрт его знает – куда!
– В том-то всё и дело, что непонятно, – тяжело вздохнул Даниленко. – Совершенно ничего непонятно. Ничего…. Ладно, ночь приближается, пора задуматься о комфортабельном походном лагере. Там, ниже по склону, я приметил подходящую лощинку – ручеёк ненавязчиво шумит, имеется наполовину засохший кустарник. То бишь, куруманник, как выражается наш Вовочка, выросший в Сибири…. Пошли, брат.
– Пошли.
Они отыскали на берегу ручья подходящую ровную площадку, оперативно наломали сухих веток ракиты, развели аккуратный и яркий костерок.
– Пройдусь вдоль русла, поищу более серьёзных дровишек, – сообщил
– Пойманную ставриду почищу и выпотрошу. Я догадался перочинный ножик прихватить с собой.
– Знаешь, я рыбу, конечно, люблю ловить. А, вот, кушать – не очень. Тем более, у нас собой нет ни сковороды, ни кастрюльки, ни соли…. Как ты её будешь готовить?
– Насажу на прутики вереска и запеку над костром.
– Фу, уже слегка подташнивает…. Может, не надо? Типа – рыбу выбросим, а поужинаем бутербродами?
– Не пойдёт, – нахмурился Леонид. – Ты не забыл, что вокруг наблюдается сплошная и безлюдная глухомань? Поэтому надо к продовольствию относиться бережно, трепетно и уважительно. Когда ещё мы доберёмся до людей? Молчишь? Вот, то-то же…. Поэтому на сегодняшний вечер и на завтрашнее утро объявляется «рыбный день». Сейчас ставридку покусаем, а с утра – треску. Извини, но так надо. А два бутерброда и упаковка норвежских сосисок автоматически переходят в категорию – «неприкосновенный запас»…
Даниленко приволок и подбросил в костёр парочку приличных берёзовых коряжин.
– Прошу к столу, – пригласил Лёнька. – Рыбка приготовилась.
Они допили коньяк, закусили ставридой, закурили.
– Какая, всё-таки, гадость, эта ваша запечённая и совершенно несолёная рыба, – брезгливо поморщился Тиль. – Смотри, сколько звёзд высыпало на небе! Крупные все такие, неправдоподобно-яркие…. Слышишь? Ночной филин тревожно заухал. А, воздух? Чистый и безумно-вкусный.
– Чистый, спорить не буду. Вкусный. Но первобытной дикостью – так и шибает в нос…
Наступило утро – прохладное, влажное и промозглое.
– Вершина сопки скрыта в молочно-белом тумане, – зябко передёрнул плечами Макаров. – Хорошо, что вчера мы свитера одели.
– Это точно, – поддержал напарник. – Что предложишь по тактическим планам на сегодняшний день?
– Писаем, умываемся, кушаем треску, запиваем чистой водичкой из ручья и выступаем.
– Бр-р-р! Эта водичка из ручья…. Ледяная, до полной невозможности. Вчера с вечера глотнул пару раз, а сегодня зубы ноют…. Ладно, а куда, пардон, выступаем?
– Конечно, на юго-запад, – нервно передёрнул плечами Лёнька. – Именно там, по моему мнению, и должен находиться Тромсё…. Кстати, существует ещё одна странность, я ещё намедни заметил. Мы же – по идее – находимся практически в тундре. Верно? Посмотри направо. Несколько высоких ёлок и берёз. Да и вчера вечером нам на пути регулярно попадались серьёзные сосёнки. Бред бредовый…
Они пописали, умылись, перекусили, попили водички из ручья, набросили на плечи сумки, выступили.
Прошли по склону, потом по пологой седловине перешли на склон соседней сопки, дошагали до вершины.
– Ложись! – неожиданно скомандовал Тиль, шедший чуть впереди. – Ничего себе – картиночка…
С вершины – через густые ветки кустиков голубики – открывался отличный вид на широкую долину, по которой неторопливо бродили многие тысячи тёмно-бурых животных.
– Северные олени, – зачарованно пробормотал Макаров. – И это, в принципе, нормально. В Норвегии их много. Интернет утверждает, что почти двести тысяч голов…. Чем это так воняет? А, Серёж?