Клуб «Дикая Охота»
Шрифт:
– Э, полегче. – Антон в ответ оттолкнул его локтем. Это не понравилось байкеру в каске, он поставил свою кружку на стойку и развернулся.
– Ты ччё, б-клан, попутал?
Антон тоже поставил кружку и тоже развернулся лицом к байкеру в каске:
– Да, нет. А ты?
– Антон, не связывайся.
– Погоди. – Антон упёр кулаки в бока.
– Тты нна к-го… нажжжаешь? Ик… – Байкер сложил из пальцев левой руки рога. Его язык заплетался. – Да… тты знайшь… хто, ик… я?
– Конечно, знаю.
Брови байкера поползли вверх, он широко открыл глаза и уставился на Антона:
– Ззнайшь, да?
– В данный момент, ты пьяная свинья.
– Чё-о?!
Антон
– Уймись, Пончик! Толстый сразу сник и успокоился. – Старик пристально глянул в глаза Антона. – Извини брат. Парень перебрал малость.
– Бывает.
На этом всё и успокоилось.
Домой Антон попал уже поздно.
Мать не спала и дожидалась его на кухне.
– Ты где был? – Она обдала его холодным взглядом, таких же зелёных глаз.
– В баре, с ребятами. – Антон стаскивал кроссовки.
– Началось?
– Что началось, мам? Я тебя не понимаю.
– Зато я всё понимаю. – Она заговорила монотонно, как гипнотизёр. – Сегодня первый рабочий день обмыли. Завтра первый аванс, потом первая получка! – Она шумно сглотнула. – Я думала ты, Антон, вернувшись из армии, повзрослеешь, наберёшься ума, остепенишься. Думала, окончишь институт, станешь инженером, а в будущем возглавишь завод. А ты? – В её глазах блеснули слёзы. Голос задрожал.
– Мам, ты чё? Что с тобой?
И тут Евгения Владимировна сорвалась на крик:
– Не смей чёкать!! – Она ударила ладонью по столу. – Ты, сын учительницы! И ты должен изъясняться по-человечески, а не как…
– Как кто?! – Перебил её Антон.
– Не смей перебивать меня-а!!
– Ты что кричишь, ма? – Но Евгения Владимировна его уже не слушала.
– Ты такой же, как он! Ты будешь таким же, как и он! Я ненавижу его! Ненавижу! Не смей надевать эту дурацкую куртку!! – Она уткнулась лицом в ладони и разрыдалась. – Уйди, я не хочу тебя видеть.
Сверху донёсся стук соседей. Антон ещё несколько секунд смотрел на мать, потом пошатываясь, ушёл в свою комнату.
– Не включай свет. – Одеяло на диване зашевелилось, и из-под него сверкнули глаза сестры.
– Журавлик? Ты как тут? – Антон говорил шёпотом.
– Я тебя жду. – Вторила ему сестра.
– Зачем?
– Поговорить.
– И ты тоже?
– Да не. Я про другое. – Антон скинул одежду и забрался под одеяло. Ира, опершись локтем в подушку, положила на ладонь голову и разглядывала Антона. – У мамы на работе неприятности. В школе говорят, что она не ладит с новым директором.
– Почему это?
– Ну, там, старые взгляды, и всё такое.
– Но, при всём при этом, она отличный преподаватель.
– Ну, вот за это её пока и терпят, потому, что заменить некем. А мама это понимает. И ещё говорят, что она всегда спорит. Все молчат, а она одна спорит.
– Ну-у, Журавлик, таких сейчас никто не любит.
– Антон.
– А?
– Она знаешь, как тебя ждала?
– Как?
– Она не видела, думала, что я сплю, а я подглядывала через дверь.
– И что?
– Она по вечерам каждое твоё письмо перечитывала целых сто раз и каждый раз плакала. Ты не обижайся на неё. – Сестра потрогала его большой и твёрдый бицепс. – Она хочет, что бы ты человеком стал.
– Я и так человек.
– Да нет. Ну, то есть да. Но она хочет, что бы ты учился, и стал, когда ни будь главным, и все тогда будут говорить: «Вот какой сын у Евгении Владимировны!»
– Слушай, Журавлик, давай не будем
– А у меня вот! – Она высунула из-под одеяла левую руку и растопырила пальцы. На безымянном, голубым камешком сверкнуло колечко. – Твой подарок.
– А почему ты его днём не носишь.
– Мама не разрешает. Говорит, что мне ещё рано украшения надевать. Что она всем ученикам запрещает на её уроки украшения надевать и я не должна. Потому я его одеваю только на ночь.
Антон приподнялся и поцеловал сестру в щёку.
– От тебя пивом пахнет.
– Ну и что.
– А мама говорила, что папа был алкаш.
– Не верь. Он почти не пил. Ему с его профессией пить нельзя было.
– А почему тогда она боится, что ты станешь как он?
– Она его очень сильно любила. И всегда боялась его потерять. У него работа такая была, понимаешь.
– Понимаю. Как у тебя сейчас.
– Он говорил всё время, что будет жить вечно, и смеялся. Она любила его и верила. А потом он погиб, и она осталась одна. Этого она и не может ему простить.
– А теперь она будет бояться за тебя?
– Да. Она уже устала.
– Антон?
– А?
– Да поступи ты в этот институт.
– Нет.
– Ну, почему.
– Это моя жизнь. И я живу её, как я хочу. – Глаза сестры вновь сверкнули. Она с гордостью смотрела на Антона.
– А я новое стихотворение написала. Хочешь, прочитаю?
– Давай. – Антон повернулся на бок, подпёр щёку кулаком и приготовился слушать.
– Ну, слушай. – Она помолчала, входя в образ, и начала зловеще сдвинув брови:
– Стихотворение называется «Зеркало».
Стоит в чулане зеркало,Где тихо и темно.Никто в него не смотритсяУже давным-давно.Стоит оно укрытоеПокровом дорогим.И тайна позабытаяСкрывается под ним.Бежит к старухе девушка,Невинна и чиста:«Скажи, зачем здесь спрятанаТакая красота?»Крестясь рукой холодною,Старуха ей в ответ:«Живёт там ведьма злобнаяУж много, много лет.Кто, ровно в полночь, с зеркала,Покровы уберёт.Того она, несчастного,К себе уволочёт».В ночи часы двенадцать бьют,Весь дом спокойно спит.Идёт к чулану девушка,В руке свеча горит.Сердечко неуёмноеКолотит всё сильней.Снят полог. Ведьма тёмная,Явилась перед ней.Она глазами чёрнымиНа девушку глядит.И тащит, тащит за руки.Уже стекло трещит…Проснулась в страхе бедная,И к зеркалу бегом.Не видно ни царапины,Ни трещинки на нём.И вновь смеётся девушка,Беспечна и легка.А на руках красуются,Два бурых синяка.