Клуб для избранных
Шрифт:
— Я уверена, что она об этом не жалеет, — убежденно произнесла девушка.
— Зато жалею я, — лаконично бросил Марк. Он хотел еще что-то добавить, но вдруг осекся и слегка нахмурился — ему показалось, что он увидел Кэтлин. Во всяком случае, женщина, очень на нее похожая, на минуту возникла в проеме служебной двери.
«Как бы мне хотелось, чтобы она вернулась поскорее!» — подумал он, зная, что впереди еще два месяца разлуки.
После представления актерам устроили овацию. Марк и Лесли хлопали вместе со всеми, а затем отправились за кулисы. К Дженет им
Весь обратный путь Марк и Лесли молчали. Он довел ее до двери.
— Спасибо, Марк.
— Не за что. Увидимся завтра на утреннем обходе.
Кэтлин действительно была в театре, но не знала, что Марк ее заметил. Все это время она сновала между Гавайями, Бермудами и Нью-Йорком, периодически появляясь в Атертоне. Она старалась не уезжать надолго из суеверного страха, что в ее отсутствие произойдет что-то ужасное, и одновременно боялась быть дома, чувствуя, что может не выдержать и позвонить Марку.
И уж конечно, она не могла пропустить премьеру. Когда Росс Макмиллан, давний друг и периодический любовник Кэтлин, предложил ей войти в состав худсовета театра «Юнион-сквер», она с радостью ухватилась за эту идею.
Все началось два года назад. Росс и Кэтлин вознамерились превзойти Нью-Йорк, создав в Сан-Франциско нечто вроде местного Бродвея. Они трудились вовсю. Надо было найти средства, убедить спонсоров в реальности своей затеи, выбрать подходящую пьесу, а главное — подходящих актеров. В каком-то смысле «Джоанна» была любимым детищем Кэтлин и Росса, и не побывать на первом представлении Кэтлин просто не могла.
Разумеется, ей хотелось увидеть Марка, хотя бы издали, и посмотреть, кто займет место рядом с ним.
— Ты свихнулась, дорогая, — без обиняков объявил Росс, когда узнал, что его подруга собирается наблюдать за представлением из-за кулис.
— Может быть. Но у меня свой план, и я не намерена от него отступать.
Кэтлин знала, где будет сидеть Марк, — ведь это она выбирала для него билеты. Лесли она узнала сразу, а понаблюдав за ними некоторое время, с облегчением вздохнула. Сразу чувствовалось, что отношения у них чисто платонические. Лесли была другом семьи — семьи, которая уже перестала существовать.
Развеяв свои сомнения, Кэтлин переключила внимание на мюзикл. После окончания спектакля Росс отправился за кулисы, чтобы поздравить актеров с успехом, а она осталась ждать его в кабинете. Ей очень хотелось знать, придет ли за кулисы Марк, и если да, то как они с Дженет встретятся. Выяснить это было поручено Россу.
— Как маленькая, честное слово, — ласково попенял ей Макмиллан и ушел.
Пока он отсутствовал, Кэтлин нервно мерила шагами кабинет. Наконец через час Росс появился.
— Ну что? — нетерпеливо набросилась на него девушка.
— Все в восторге, даже критики. Мы победили,
— Марк был?
— Господи, ты все о том же!
— Росс, я тебя умоляю...
— Был, но оставался не дольше двух минут. Они обменялись короткими кивками — вокруг Дженет, естественно, собралась толпа. Обоим явно было неловко. Никакой любви там и в помине нет.
— Спасибо.
— Не за что. На твоем месте я бы больше волновался из-за женщины, которая была с Марком. Прелестное создание!
— Там все чисто.
— Тебе видней. Поедем ко мне, отпразднуем.
— Нет, спасибо, — неожиданно отказалась Кэтлин.
Эти два месяца она вела целомудренный образ жизни, чувствуя, что не может и не хочет спать ни с кем, кроме Марка. Прежде такого не было. Ни один любовник не претендовал на место, которое занимал в ее жизни Росс Макмиллан.
— Могла бы предупредить заранее, — добродушно упрекнул режиссер.
— Я сама не знала.
— Нет, ты точно свихнулась, Кэти!
Глава 10
В первую неделю мая состояние Джин Уотсон резко ухудшилось. Марк, Лесли и Джек Сэмюэлс обсудили все возможности — дополнительную химиотерапию, пересадку костного мозга и так далее — и пришли к выводу, что все бесполезно. Уже ничего нельзя сделать.
Костная ткань так и не восстановилась. Кроме того, у больной развилась аллергическая реакция на переливание крови. Из-за отсутствия тромбоцитов Джин стала очень бледной, а из-за низкого содержания гемоглобина все время чувствовала слабость. Не имея в крови лейкоцитов, она жила под постоянной угрозой стать жертвой какой-нибудь инфекции. Однако бодрости духа эта жизнерадостная женщина не утратила.
Зайдя в палату первого мая, на следующий день после посещения театра, Лесли застала Джин Уотсон за чтением «Сан-Франциско кроникл».
— Вот уж не думала, что критики способны кого-нибудь хвалить! Для вашей приятельницы Дженет они не жалеют эпитетов, прямо из кожи вон лезут. Странно, что эти заметки поместили в театральном разделе — им место на первой полосе!
Лесли улыбнулась.
— Спектакль в самом деле удался на славу, а Дженет была неподражаема. Жаль... — Она осеклась.
— Мне тоже, дорогая. С удовольствием бы на нее посмотрела. Ну да вы сами мне все расскажете.
— Непременно, — пообещала Лесли. — А как вы себя чувствуете?
— Бактериемично, — тоном заправского медика ответствовала Джин. Бактериемия — присутствие в крови бактерий, которым там совсем не место, — развилась у нее из-за того, что организм, лишившись лейкоцитов, утратил и способность сопротивляться. Как ни странно, Джин могла точно назвать день, когда это началось. И теперь менялось лишь количество этих ненужных бактерий.
Через пять дней к прежнему набору присоединились еще два вида и грибок. Несмотря на усиленные дозы антибиотиков, кровяное давление стремительно падало. Помочь Джин было нельзя, можно было только облегчить ее страдания. И надеяться на лучшее...