Клуб Дюма, или Тень Ришелье
Шрифт:
– Учел. А что вы скажете об этих ксилографиях?
– Они, конечно, необычны. И подписи… Но они, бесспорно, выполнены в ту эпоху. Бесспорно… Краска, цвет бумаги… Думаю, главная загадка не в том, как и когда они были напечатаны, а в том, какой тайный смысл в них заключен. Но нам, к сожалению, до этого не докопаться.
– Ошибаетесь. – Корсо собрался закрыть книгу. – На самом деле мы много до чего докопались.
Педро Сениса жестом остановил его:
– Еще одна вещь… Хотя вы, конечно, обратили на это внимание: марка гравера.
Корсо не мог скрыть смущения:
– Честно сказать, не пойму, о чем вы?
– Под каждой гравюрой стоит микроскопическая подпись… Покажи ему, Пабло.
Младший брат
– На каждой гравюре, – пояснил он, – стоят традиционные аббревиатуры: «Inv.» вместо «invenit» и подпись автора рисунка, потом – «Sculp.» вместо «sculpsit» [70] гравер… А теперь посмотрите: на семи из девяти ксилографий присутствует аббревиатура «A. Torch», и в качестве «sculp.», и в качестве «inv.». Из чего ясно, что для них сам печатник и выполнил рисунок, и вырезал его. Но вот еще на двух он значится лишь как «sculp.». То есть их он только вырезал. А вот автором оригинальных рисунков – «inv.» – был кто-то другой: тот, кому принадлежали инициалы «L. F.».
70
Здесь: создал композицию; вырезал (лат.).
Педро Сениса слушал объяснения брата и одобрительно, но еле заметно покачивал головой, потом он зажег очередную сигарету.
– Неплохо, правда? – Он закашлялся в клубах дыма, сквозь который видны были коварные огоньки в его хитрых мышиных глазках, следивших за реакцией Корсо. – Сожгли-то только печатника, а оказывается, работал он не один…
– Да уж, – подвел итог его брат, мрачно захохотав. – Кто-то подсобил ему попасть на костер.
Тем же вечером к Корсо с визитом явилась Лиана Тайллефер. Вдова пришла без предупреждения и невольно выбрала как раз тот смутный час, когда охотник за книгами, одетый в выцветшую ковбойку и старые вельветовые штаны, стоял у окна и смотрел на городские крыши, отсвечивающие красно-оранжевыми огоньками. Да, момент был не самый удачный, и загляни она в любое другое время, скорее всего, не случилось бы многое из того, что произошло позднее. Кто знает? Сегодня нам трудно судить об этом. Зато мы можем с абсолютной достоверностью восстановить следующую цепочку событий: Итак, Корсо стоял у окна, и взгляд его туманился все больше и больше по мере того, как падал уровень джина в стакане. Тут раздался звонок в дверь, и Лиана Тайллефер – белокурая, очень высокая и очень эффектная, в английском пальто, накинутом на элегантный костюм, и в черных чулках – возникла на пороге. Волосы, собранные в пучок, были скрыты под широкополой шляпой табачного цвета от Борсалино, слегка – и очень изящно – сдвинутой набок, что вдове весьма шло. У нее был вид красивой женщины, уверенной в своей красоте и желающей, чтобы все эту красоту оценили.
– Какая честь! – брякнул Корсо.
Фраза прозвучала глупо, Хотя трудно было требовать от человека особого красноречия в такой час и с учетом выпитого им джина. Лиана Тайллефер уже успела сделать несколько шагов по комнате и остановилась перед письменным столом, где лежала папка с рукописью Дюма – рядом с компьютером и дискетами.
– Вы все еще занимаетесь этим делом?
– Разумеется.
Она оторвала взгляд от «Анжуйского вина» и неторопливо оглядела книги, стоящие на стеллажах, затем те, что были свалены повсюду. Корсо сообразил, что она искала фотографии, какие-нибудь мелочи, которые помогли бы составить хоть какое-то мнение о хозяине дома. Так ничего и не обнаружив, она подняла бровь – досадливо и надменно. Наконец внимание ее привлекла сабля.
– Вы
Такой вывод назывался логическим умозаключением. Индуктивного типа. По крайней мере, подумал Корсо с облегчением, способность Лианы Тайллефер выходить из затруднительных ситуаций не соответствует ее великолепной внешности. Если, конечно, она над ним не издевается. Поэтому он счел за лучшее криво и двусмысленно улыбнуться:
– Да, коллекционирую – вот эту. И называется она саблей.
Женщина рассеянно кивнула. Понять, дура она или хорошая актриса, было невозможно.
– Семейная реликвия?
– Приобретение, – соврал Корсо. – Мне показалось, что она украсит стену. Когда вокруг столько книг, надо чем-то перебить однообразие.
– А почему у вас нет ни картин, ни фотографий?
– Потому что нет людей, которых мне хотелось бы вспоминать. – Он подумал о фотографии в серебряной рамке: издатель Тайллефер, надев фартук, готовится разрезать поросенка. – У вас, понятно, все иначе.
Она пристально посмотрела на него и, наверно, попыталась оценить, не слишком ли дерзко прозвучали его слова; в голубых глазах появился стальной блеск, и они сделались такими ледяными, что даже повеяло холодом. Она еще раз прошлась по комнате, поглядела на книги, поинтересовалась видом из окна и снова остановилась у письменного стола. Потом провела кроваво-красным ногтем по папке, где лежала рукопись Дюма. Казалось, она ждала от Корсо какой-нибудь реплики, но он молчал, выбрав выжидательную тактику. Если ей что-то нужно – а ведь что-то ей наверняка нужно, – пусть сама выпутывается из затеянной нечистой игры. Подыгрывать ей и облегчать задачу он не намерен.
– Вы позволите мне сесть?
Голос чуть хрипловатый. Следствие дурно проведенной ночи. Сам Корсо продолжал стоять посреди комнаты в выжидательной позе, сунув руки в карманы брюк. Лиана Тайллефер сняла пальто и шляпу. Потом неторопливо, со свойственной ей бесконечной медлительностью, поискала глазами, куда бы сесть, и, видимо, выбор ее пал на старый диван. Она двинулась к нему, неспешно уселась и закинула ногу на ногу. Юбка для такой позы оказалась коротковатой, и тут уж кто угодно, даже охотник за книгами, выпей он вполовину меньше джина, был бы убит наповал.
– Я пришла поговорить о делах.
Еще бы! Естественно, весь спектакль разыгрывался не без корысти. Корсо не страдал недостатком самомнения, и дураком его никто бы не назвал.
– Что ж, давайте поговорим, – согласился он. – А вы уже обедали с Флавио Ла Понте?
Она ответила не сразу. И несколько секунд смотрела на него с холодным и презрительным высокомерием.
– Нет еще, – наконец промолвила она все так же бесстрастно. – Сперва я хотела увидеть вас.
– Ну вот вы меня и видите.
Лиана Тайллефер позволила себе слегка откинуться на спинку дивана. Одна ее рука лежала на прорехе, которая зияла в кожаной обивке, откуда торчал пучок конского волоса.
– Вы ведь продаете свои услуги, – сказала она.
– Истинная правда.
– И отдаете предпочтение тому, кто больше платит…
– Когда как. – Корсо скривил губы и показал клык; он находился на своей территории и мог обойтись без улыбки симпатичного кролика. – Как правило, я берусь лишь за какое-нибудь очень конкретное дело. Как Хамфри Богарт в кино. Или как проститутки.
Для респектабельной вдовы, которая воспитывалась в колледже и вышивала там крестиком, Лиана Тайллефер слишком спокойно отнеслась к столь рискованному сравнению.
– Я хочу предложить вам работу.
– Замечательно! В последнее время все кинулись предлагать мне работу.
– Я хорошо заплачу.
– Надо же! Все вдруг возмечтали хорошо мне заплатить.
Она потянула за конец конского волоса, который торчал из разорванного подлокотника, и рассеянно принялась наматывать его на указательный палец.