Клуб "Эскулап" Годы 80-е
Шрифт:
– Не более двух рюмок портвейна, - извиняясь, пробурчал Игорь и скрылся за дверью. А ещё через десять минут - мокрый, холодный, но практически трезвый образовался в дверном проёме.
– Коллеги, - начал Игорь, - мною продемонстрирован образ пьяного человека во всём отвратительном обличье. Именно так, следует изображать его на сцене. Учитесь, пока мой театральный талант ещё обретаюсь в стенах нашего великого ВУЗа.
Сказал он так, или похоже. Роли не играет. Пожалуй, сейчас и не вспомнишь. Дело в ином. В характере. Именно "Эскулап" ковал характеры. Вот она - великая сила искусства.
После поучительной истории,
Ну да. Выпивали. Скажу больше. С наслаждением вкушали приятные, плодово-ягодные напитки! И иные более или менее популярные жидкости.
Не зря, на 50-ти летнем юбилее "Эскулапа", Андрей Логинов представил наш коллектив, не иначе, как "Поколение Далляр".
Поколение можно было назвать и по другому - "Агдам", "Портвейн 777" (три топора) или "Рислинг-suherior".
Не удержался. Ввёл в поисковике:
– Далляр, плодово - ягодное вино.
Выскочило множество фотографий и сообщений.
Дешёвые креплёные вина, иначе "бормотуха". Суррогатный спиртовой напиток крепостью15 - 22?. Низкокачественное виноградное или плодово-ягодное вино, приготовленное из дешёвого виноматериала, сахара, этилового спирта, воды и красителей. Используется исключительно для достижения алкогольного опьянения, вкусовые качества значимой роли не играют. Бормотухой являются дешёвые виды портвейна и вермута, а также плодово-ягодные вина.
Следует отметить, что в СССР никогда не выпускались спиртные напитки под торговой маркой "бормотуха". Название "бормотуха" является собирательным и жаргонным.
Существовали синонимы "бормотухи" - "косорыловка", "мурцовка", "стервецкая".
Вот это мы и пили. Для тех, кто подзабыл, вот это фото.
Вспоминается Игорь Губерман:
Мы пьем и разрушаем этим печень,
кричат нам доктора в глухие уши,
но печень мы при случае полечим,
а трезвость иссушает наши души.
А в остальном, всё шло своим чередом.
"Мы все учились понемногу, чему нибудь и как нибудь...".
Сдавали сессии. Получали стипендию. Умение держаться на сцене, вести диалог со зрителями давало какую-то внутреннюю раскрепощённость и определённую жизненную наглость.
Однажды, со Стасом, припёрлись на занятие по Советскому праву. Предмет в институте важный, но скучный. Не помню, откуда заявились, но имели с собой гитару. Наличие инструмента при отсутствии академического прилежания, вызвали у преподавателя, однозначное желание проверить наше отсутствие знаний. Всё, что успели познать, ввалившись в кабинет - тему семинара. "Семейное право. Разводы".
Мы не придумали ничего лучше, чем затянуть, популярную в то время, песню Юрия Лозы "Исполнительный лист". И получили, таки зачёт, за должное знание темы.
Слагали песни. Известный поэт и исполнитель Александр Лукьяненко под известный мотив "Клен ты мой..." написал песню:
"Стул ты мой опавший, стул позеленелый...
что лежишь скучаешь в колыбели белой"....
И с успехом исполнил на инфекционных
На фото: Александр Лукьяненко. Уже в более зрелом возрасте.
Шестого мая 1985 года жители города стали свидетелями первого салюта по случаю присвоения Смоленску звания "Город - герой". Этим же летом мы со Стасом, собрались в строительный отряд.
Игорь Шишко окончил институт и отбыл в Сафоново, наивно полагая, что врачебный долг будет платежом красен.
На прощанье сообщил: "Будет трудно, ступайте к Мишунину".
Шишко прозорлив. Вероятно, чувствовал, что страна, город, институт находятся в преддверии эпохальных событий. А, что "ветер перемен" коснётся всего студенческого движения и "Эскулапа" в частности, сомнений не возникало. Однако полагали, что изменения будут носить позитивный характер, но в силу отсутствия жизненного опыта и идеологического чутья, в оценке нашего будущего случилась закономерная ошибка. В то время перспективы виднелись радужные, а будущее светлым и безоблачным.
Так вышло, что слова Шишко о Мишунине были либо не услышаны, либо забыты. Встреча с Юрием Викторовичем всё же состоялась, однако произошло это событие только через три года.
У нас на руках осталась красная папочка, проблема авторства и отсутствие коллектива как такового. Оставались Саня Савицкий, я, Стас, появился Генка Грегуш, пару раз заходил на репетицию Гена Маркешин. Был приглашён и снизошёл до нас Александр Гриф - интересный, харизматичный юноша. Называть он просил себя, исключительно - Граф. Окончив институт, Граф недолго поработав в России, уехал в Америку. Мне кажется, что это была первая российская "санкция" для американцев.
Признаюсь, я не хочу делать выводы. Выявлять виновных и тем более, искать причинно-следственные связи в ситуации, которая сложилась к 1986 году. Но, то, что была утрачена былая популярность театра и престиж участника студенческого коллектива вполне очевидно. А потому требовалось принимать неотложные меры по повышению самооценки и возрождению былой известности клуба.
Стас Просцевич и Александр Гриф. Смоленск. Примерно 1988 год
– А жизнь идет, а жизнь идет вперёд.
Судьбой назначены нам разные свидания.
В одной из миниатюр "Эскулапа" имелась фраза: "Мир не без добрых, и не без пьющих людей...".
И мы вспомнили доброго человека. Решение встретится и познакомиться с Сергеем Жбанковым, было вызвано надеждой уговорить мастера освежить литературное наследие. Перед встречей пришлось погладить брюки! Свидание состоялась. В тюрьме! Точнее около следственного изолятора, где Сергей отрабатывал медицинскую повинность и вырабатывал "горячий" тюремный стаж.