Клуб избранных
Шрифт:
На следующий день я с утра стал приставать к дежурной медсестре с неприличным предложением. Медсестра была страшненькая, как ночь в реанимации, и к тому же успела войти в тот «забальзамированный», простите, «бальзаковский» возраст, когда про женщину, чтобы не обидеть, говорят, что она в самом соку или … баба ягодка опять. Медсестра Гузель была ягодкой в собственном соку. Она трезво оценивала свои шансы и не верила ни одному моему комплименту.
– Кондратьев, ты сексуальный маньяк или извращенец? – спросила она напрямую, когда ей надоели мои ухаживания.
– Ни то и ни другое, просто я нормальный здоровый мужчина, но измученный длительным воздержанием.
– Понятно:
– Боюсь, что в этом больничном наряде меня и там не примут, подумают, что из дурдома сбежал.
– Ладно! Пойдём в кладовую, я тебе одежду выдам.
– И документы! – произнёс я, не веря в удачу.
– И документы! – согласилась Гузель
– А с чего ты вдруг добренькая стала? – проявил я запоздалое подозрение.
– Сегодня в ночную смену молоденькая стажёрка заступает. Так вот боюсь, как бы ты её в отпуск не отправил.
– В какой отпуск?
– В декретный! Одевайся быстрее, на все твои кобелиные радости даю пару часов, иначе можем оба погореть! Понятно?
Через полчаса я был в сбербанке, где снял пятьдесят тысяч, а ещё через час возвращался в ставшую для меня родной Первую республиканскую больницу. В руке у меня была коробка с новеньким ноутбуком, на который я потратил большую часть снятых со счёта денег. По пути я зашёл в парфюмерный магазин «Болгарская роза», где приобрёл для тётушки Гузель духи в красивой бархатной коробочке. Не знаю, как насчёт запаха, но название духов мне понравилось: на чёрном бархате золотом было начертано «Коварство и любовь».
– «Коварство и Любовь»? – удивилась Гузель, когда я подарил ей коробочку с духами. – Интересно, и чего же там больше: коварства или любви? – усмехнулась медсестра, пытаясь рассмотреть содержимое пузырька на свет.
– Там больше спиртосодержащей жидкости и немного цветочного парфюма, – предположил я и ошибся. Духи оказались с приятным горьковатым запахом, который будил во мне смутные желания.
Глава 3
Никто не кричал: «Курсант Бодрый, на полосу препятствия, марш»! О том, что ему предстоит бежать по «тропе больших и малых подлянок» (по-другому это упражнение и не назовёшь!), Бодрый узнал вчера вечером, когда, истерзанный морально и физически, после спецзанятий пришёл в свой «люкс». На мониторе постоянно включённого компьютера (выключать строжайше запрещено!) «висело» уведомление о расписании завтрашних занятий. В 8 часов значилось преодоление полосы препятствий на участке № 5.
Изуверы! Бежать, прыгать, падать и кувыркаться сразу после завтрака! Кормили в «учебке», как на убой! В первое время Цыганков, он же Бодрый, ел жадно и много, но вскоре понял, что «халявная жрачка» ему выходит боком, в буквальном смысле: у него появилась одышка, и при нарастающих физических нагрузках начинало колоть в правом боку. Бодрый перестал объедаться и стал вставать из-за стола с лёгким чувством голода. Так он продержался неделю. На восьмой день на мониторе пришло очередное послание. «Умеренность во всём – есть в жизни меч и щит»! – писал незримый куратор, присутствие которого он чувствовал ежеминутно. Бодрый расценил это, как похвалу. Он привык к мысли, что все его действия непрерывно контролируются и постоянно оцениваются.
С инструкторами он встречался только на занятиях, которые проводились с каждым курсантом по индивидуальной программе. Ни имён,
Преодоление полосы препятствий относилось к дисциплине «Д5». В сущности, полосы препятствий, какой её привыкли представлять те, кто служил в армии, не было. Был участок местности с огромным заброшенным заводским корпусом, территория вокруг которого заросла кустарником и изобиловала разнообразными ловушками, начиная от открытых водосточных колодцев и кончая учебными минами. Бодрый выполнял упражнение четвёртый раз и правила запомнил хорошо, но пройти полосу до конца ему ни разу не удалось.
На старте его встретил инструктор, на лице которого была чёрная маска. Инструктор молча протянул ему наушник и конверт с заданием. Бодрый вздохнул, нацепил наушник и с треском разорвал конверт. Задание было, как и в прошлый раз: преодолеть 500 метров простреливаемой территории, умудриться проникнуть в заводской корпус и освободить находившегося в одной и комнат заложника.
– Задание понял! – доложил курсант и вернул конверт инструктору
– Выбирайте оружие и снаряжение, – впервые подал голос инструктор и, посторонившись, пропустил Бодрого к веренице стеллажей с имуществом и вооружением. Никаких ограничений в экипировке не было, можно брать столько, сколько унесёшь с собой, но в этом и была первая «подлянка». Первый раз он обвесился оружием и боезапасом, как Рембо и лишь когда вышел на «тропу», понял, что совершил очередную глупость: бежать было тяжело, пулемёт бил по ногам, а многочисленные гранаты и запасные «магазины» тянули к земле. К тому же инструктор от души «поливал» поверх его головы из «Калашникова». Патроны были боевые, и Бодрый, услышав, как над ним засвистели пули, со страху плюхнулся на живот, больно ударившись грудью об один из висящих на нём «магазинов». Превозмогая боль, он пополз по пыльной траве в направлении зияющего пустыми глазницами окон заводского корпуса. Инструктор то ли утихомирился, то ли менял в автомате «магазин», но стрельба прекратилась. Однако стоило Бодрому немного приподняться, как над головой вновь засвистели пули. Одна из них, ударившись в бетонный столб, с противным визгом срикошетила в его сторону, и Бодрый со всего маху ткнулся лицом в репейник.
«Чего я дурака валяю! – подумал он тогда. – Ну, не застрелит же он меня по-настоящему».
До корпуса оставалось метров двести, и Бодрый, оттолкнувшись от земли двумя руками, резко вскочил и, согнувшись под тяжестью ненужной амуниции, рванул напрямую к серому зданию. Стрельбы не было.
Обернувшись на бегу, он увидел, что инструктор отложил автомат и внимательно наблюдает за ним в бинокль.
«Смотри-смотри! – злорадно подумал он, но мысль развить не успел: под правой ногой что-то ослепительно вспыхнуло. В первое мгновенье ему показалось, что он наступил на молнию, а потом на него обрушились раскаты грома. Это была учебная мина в действии. От неожиданности Бодрый, теряя гранаты и элементы экипировки, полетел через голову и плюхнулся на спину.
– Прекратить упражнение! – раздался в наушнике голос инструктора. – Приказываю возвратиться на исходный рубеж.
Бодрый, кряхтя и матерясь, поплёлся к инструктору, по пути собирая потерянное снаряжение.
– Вы убиты, курсант! – ледяным тоном сообщил инструктор. – Как самочувствие?
– Обосраться можно! – чистосердечно признался Бодрый.
– Незачёт, – так же холодно констатировал инструктор и добавил: – В следующий раз, курсант, постарайтесь конкретней отвечать на поставленный вопрос!