Клуб кладоискателей
Шрифт:
Мужчина затормозил возле меня.
– В чем дело? – спросил его Димка.
– Где они? Как вы их нашли?
– Кто? Кого нашли? – зачарованные происходящим, переспросили мы.
– Брюки! Брюки!
Дмитрий посмотрел на свои летние льняные брюки, немного смятые вследствие недавнего сидения на качелях, и пожал плечами.
– Как и все, на рынке.
– На каком рынке?
– Ах! – Тетка выронила сигару изо рта (сколько же штук в день уходит, если по каждому поводу их ронять?) и прижала толстые, тоже бородавчатые руки к необъятной грудной клетке. – Их уже продали! Вот что народ
– Что вы говорите такое? – набросился дядя на сигарную любительницу. – Кому взбредет в голову продавать мои брюки? И вообще, те, что на молодом человеке, это не мой размер, мои были на подтяжках, с лопнувшей резинкой. Молодые люди, – обратился он уже к нам, – прошу вас, верните мне мои брюки, те, что вы нашли на первом этаже административного корпуса. За вознаграждение, разумеется.
– Да с чего вы взяли, что у меня есть ваши брюки?! – шокированно выкрикнул Димка, начиная терять терпение. Чего они от него хотят вообще?
– Она сказала! – ткнули в меня пальцем.
Такого изумленного лица у Дмитрия ни до, ни после я больше не лицезрела ни разу.
– Ты сказала этим гражданам, что у меня есть их брюки?! – делая ударение на каждом слове, спросил он меня, судя по тону, сам не веря в то, что говорит. – Зачем?!
– Не говорила я про ИХ брюки! Я говорила про брюки Сталина!
– Я, я Сталин! – сказал мужчина в трусах и стукнул себя кулаком в грудь для пущей убедительности.
– Блин, вот влипли, – пробормотала я и прислонила ладонь к щеке. Та горела огнем.
Выходит, что пароль относился не к знаменитому генсеку, а к директору санатория, и был не чисто образным, а конкретным – саркастические товарищи Дмитрия знали, что когда-нибудь их начальник свои брюки точно потеряет.
– Идем отсюда, – рыкнул Димка, взял меня за руку и вывел с территории, а бедный Сталин так и смотрел нам вслед беспомощным взглядом со слезами в уголках очей, понимая, что штаны свои уже никогда не увидит.
Глава 5
Пляж был практически пуст. Только с одной стороны три влюбленные парочки (две молодые и одна пожилая) сидели на полотенцах обнявшись и смотрели на бесконечную гладь спокойного моря. Солнце близилось к закату, но было еще достаточно светло. Мы ходили вдоль берега с безлюдной стороны и кидали камушки в воду – кто дальше, при этом рассказывая друг другу о своих семьях, об интересах, о хобби. В игре побеждал, конечно, Дмитрий, но я не так сильно от него отставала.
– Ей, ты пересекаешь черту! – возмутился моей нечестной игрой спутник, сменив тему. – Ты кидаешь с более близкого расстояния, так не положено. Бросок нужно производить вот отсюда. – Он провел носком летней кожаной в дырочку туфли линию по гальке, но четкой ее сделать было нельзя, это же не песок.
– Перестань, я дама, ты обязан предоставить мне фору!
– Вот еще, – усмехнулся он, но больше не следил, с какого места я кидаю. Через некоторое время предложил: – Ты не голодна? А то здесь с той стороны пирса кафе открыли под навесом. Пойдем, я угощаю.
– Отлично. – Я отряхнула ладони, и мы отправились на высокий каменный пирс. С пляжа
В отличие от пляжа, на краю пирса жизнь, наоборот, кипела. Десяток рыбаков, точно муравьи, все время меняли место дислокации, сновали туда-сюда, спрашивая друг у друга, с какой стороны пирса лучше ловится, и громко радуясь пойманной рыбе, как своей, так и соседа. Чуть не доходя до рыбачьей площадки, мы свернули на противоположную лестницу, ведущую к закусочной, и стали спускаться, но, вместо того чтобы глядеть под ноги, я с любопытством уставилась на кафе. Бело-зеленый куполообразный тряпичный навес целиком скрывал то, что внутри, имелись только маленькие окошки из плотного прозрачного целлофана, указывающие на то, что пара человек в заведении сидит точно. Однако меня не так интересовало то, что внутри, как то, что было снаружи. На бело-зеленом фоне гордыми золотистыми буквами были нарисованы два слова: «кафе «Нежух».
От негаданности я оступилась, но Димка не дал мне упасть, ухватив за талию.
– Новое, говоришь, кафе? – с подозрением спросила я.
– Ну, не знаю, неделю назад точно не было.
– За неделю он мог вполне успеть, – сказала я сама себе негромко, но он услышал:
– Кто? О чем ты? И смотри под ноги, здесь же ступеньки.
– Что ты сказал?! – заорала я на весь город. Рыбаки бросили удочки и уставились на нас с недоумением. – Ступени? Третья ступень!
Сейчас Димка удивился почти так же, как и в санатории, но все же чуть слабее, наверное, выработался иммунитет к бабьим закидонам.
– Какая еще ступень? – спросил тихо, видать, устал уже ото всех этих загадок. Брюки, ступени…
Не отвечая на поставленный вопрос и не обращая ни на кого внимания, я встала на третью снизу ступень, наклонилась, а после и вовсе на нее села. Она была немного неоднородная и кривая, впрочем, так же, как и все остальные каменные ступени на этой лестнице, то есть ничем не отличалась, и это было плохо. Ужасно плохо. Может, я чего-то не вижу?
– Она такая же? – спросила я Димку, не отрывая взора от ступени, на которой сидела.
– Что? Я не понял… Ты что, совсем?
– Я не совсем. Ты ответь, эта ступенька такая же, как и другие?
– Боже! – воскликнул он, но послушно осмотрелся, стоя посреди лестницы. Сзади себя, потом спереди. – Да. Вроде бы. Да, такая же. Ты объяснишь, наконец?
– После. А сейчас найди мне что-нибудь металлическое.
Димка пошарил по карманам.
– У меня ключ есть. От квартиры, которую мы с Михой снимаем. Подойдет?
– Давай! – скомандовала я, а получив заветный маленький металлический предмет, принялась с усердием простукивать несчастную ступеньку, как будто она являлась стеной с тайником внутри в каком-нибудь шпионском фильме.