Шрифт:
ЧАСТЬ 1 На краю Москвы Глава 1 Вечер
1
Папа часто упрекает меня в том, что я слишком много читаю, да еще и почти одну фантастику. Нет, он совсем не против чтения. Читать надо. В конце концов, он закончил институт, работает инженером и подумывает о диссертации. Образованный человек, хотя говорить так о себе некрасиво. Но фантастическая литература… — тут отец обычно морщится и разводит руками, — ни к чему хорошему увлечение ей не приведет, тем более в столь юном возрасте. Есть, конечно, в СССР замечательные писатели-фантасты.
Произнеся это, он смотрит на меня серьезным взглядом. А я опускаю глаза и не знаю, что ему ответить. Не хочу ни спорить, ни соглашаться. Скоро папа понимает, что и сейчас толку от нотаций не будет, разочарованно пожимает плечами и уходит на кухню к своим чертежам.
2
Я буду рассказывать себе все, что происходит. Как другому человеку. Внутри каждого живет маленькое далекое "я", с которым хочется чем-то поделиться. Тем, что ты можешь сказать только себе.
С собой разрешается быть непоследовательным, нелогичным, о чем-то забыть, а затем ни к месту вспомнить, что-то оставить на потом, а чему-то уделить слишком много внимания, и никто тебя за это не обвинит.
Это игра. Игра по своим правилам. Игра в рассказ. Или в целую книгу.
Которую, может, все-таки прочитаешь не только ты.
3
Мой дед однажды сказал, что есть два одиночества. Первое — когда ты потерпел кораблекрушение, выплыл на берег необитаемого острова и прячешься у костра от наступившей ночи, а второе среди людей, которые тебя не понимают. Какое из них хуже, неясно.
Но дед не боялся никакого одиночества. Он вообще ничего не боялся.
Хотя вру, он боялся за меня.
4
Я умный! Обо мне все так говорят. Для моих двенадцати лет — умный очень. Даже, наверное, вундеркинд. Так меня часто называют. Но я очень умный, только когда размышляю о чем-нибудь далеком. А в остальных случаях я просто умный, без "очень". Учусь неплохо, хотя и не на одни пятерки. Некоторые мои одноклассники книг не читают, зато лучше учатся. Но мне на уроках скучно. Зубрить я не могу, а половина учебы именно зубрежка.
Взять, например, тот же русский язык. Я правила не запоминаю, но пишу без ошибок. Однако учительница заявляет, что писать правильно, не зная правил, неправильно.
И еще говорит, что я "не от мира сего". Возможно, так и есть. Много думаю и читаю. Не должны люди этого делать. Сей мир, получается, для тех, кто не думает и не читает.
Ну и ладно. Плакать я не собираюсь. Быть посторонним даже интересно.
5
…Я, Глеб и Артем сидели на детской площадке
Нам по двенадцать лет и мы закончили шестой класс. Завтра последний звонок, а послезавтра мы поедем в пионерлагерь. В другой, не в тот, в который ездили в прошлом и позапрошлом году.
Моя мама сказала, что мы друзья "не разлей вода". Раньше я не понимал, что это значит. Давно, когда был маленький, то есть шесть лет назад. Зачем кого-то разливать водой? Потом выяснилось, что никто лить ее не хочет, просто такое "метафорическое выражение". Я прочитал об этом в книге для старшеклассников. Она оказалась ни капельки не сложной.
Сегодня весь день мне было грустно. С чего — не знаю. Школа закончилась, три месяца не надо будет вставать в семь утра, решать задачи, писать диктанты, учить дурацкие стихи… а все равно непонятная грусть.
Летом вечер приходит поздно. Днем кажется, что он никогда не настанет, но в девять начинает темнеть и спустя пару часов из-за леса появляется ночь.
Лес тут близко, полкилометра до него. Рукой подать. Мы на физкультуре в третьем классе пятьсот метров бегали на время и даже не запыхивались. Круг по стадиону — разве много? Когда после школы в футбол играем, сто таких кругов за час одолевать приходится!
Короче говоря, одна минута — и ты в сосновом лесу. Деревья растут не густо и не слишком высокие, но и так здорово. Птицы летают, иногда белок можно увидеть. Настоящий лес, ну или почти настоящий, потому что лес рядом с высокими домами поневоле кажется парком. Однако на самом деле он тянется на много километров. Далеко, до бесконечности. Заблудиться — как нечего делать. Лес окружает нас с трех сторон, а с четвертой, если смотреть вдоль дороги — Москва. До нее уже так просто не добежишь. На автобусе путь полчаса занимает.
Вообще-то наш район — как бы тоже Москва. Так в документах написано. Дома построили несколько лет назад для тех, кто работает на заводе. Район маленький, серые девятиэтажки по пальцам пересчитаешь, а завод большой, широкую поляну среди леса прорубили, чтобы выросли вместо деревьев квадратные корпуса из стекла и бетона. "Завод движущихся конструкций и материалов имени В.И. Ленина", или, как все его называют — "завод живых памятников". Перед проходной этот самый Ленин в виде памятника себе стоит и улыбается, машет рукой, когда кто-то идет мимо.
Далекую настоящую Москву можно рассмотреть только из окна или с крыши. А со двора сейчас в той стороне мы видим лишь вечернее небо, и в нем, как рыбки в аквариуме, плавают дирижабли со звездами на боках, стреляют в облака серебристыми молниями, чтобы дождь столицу миновал или прошел там, где нужно. По телевизору прогноз погоды так и передают: завтра с десяти до одиннадцати ожидаются небольшие осадки между домами номер пять и двадцать семь такой-то улицы. И, как правило, диктор не ошибается. К перекрестку в указанное время подойдешь, вытянешь руку, и она под дождем окажется.