Клуб любителей фантастики, 1976-1977
Шрифт:
«Совсем как в обычном песке», — подумал Джесс. Потом побрел вдоль гусеницы к передней части машины и, когда прошел гусеницу, почувствовал толчок ветра в грудь, в шлем и увидел, как над песком кружатся маленькие быстрые вихри. Наверно, шла буря.
«Сначала это всегда так выглядит», — подумал он и посмотрел на небо. Но небо было черное, звезды и Солнце светились как обычно.
Внизу перед бульдозером лежал огромный валун, слишком большой для металлической лапы.
Джесс вызвал автомат и, пока тот бурил дырки
Эти две полосы сойдутся вместе, образуя огромную букву V — символ победы Человека в столь отдаленном месте.
Еще четыре дня… Он повернулся и, чертыхаясь, поплелся к кабине для того, чтобы отодвинуть машину на время взрыва.
Встретились вечером на базе. База была временной и не имела кондиционера. Ночью, когда температура снаружи опускалась до минус шестидесяти градусов, становилось холодно, несмотря на центральное отопление купола. Лежали тогда в спальных мешках с электрическим подогревом. Вечером, однако, было теплее, и они ходили по базе в скафандрах.
— Отмахал сегодня хороший кусок, — сказал Дон, как только вышел из шлюза. — Моя дюна теперь гораздо ближе.
— Мне попалась какая-то чертова скала, два раза взрывал, — Джесс говорил без озлобления, равнодушно.
— Завтра, пожалуй, немного сделаем, идет песчаная буря. Хотелось бы все же дотянуть до той дюны.
— Дотянешь, если пустыня не покажет клыки и не будет плеваться песком все эти дни.
Джесс кончил готовить ужин, и развалился в кресле, вытянув ноги.
— Так или иначе через три дня возвращаемся.
— Возвращаемся, — повторил Джесс, наблюдая, как Дон выбирал из банки большие куски свинины. «Пожалуй, это единственная форма астронавтики для свиней», — подумал он и усмехнулся.
После ужина Дон включил видеотрон, и они посмотрели какой-то китайский театр с драконами и зонтиками. Цвета были немного искажены, и Джесс подумал о том, что случилось, если бы у людей были действительно такие светло-зеленые лица, как на экране. Спросил Дона.
— Ничего бы не случилось, люди бы привыкли, — ответил Дои.
— Считаешь, что можно было бы привыкнуть к зеленому лицу и говорить: «Ах, как чудно раззеленелось»?
— Наверно.
— Гм… я, пожалуй, не привык бы…
— А к пустыне привык?
Джесс посмотрел на Дона. И разозлился на него неожиданно, потому что о пустыне они говорить избегали. Она и так окружала их всегда. Временами Джесс даже думал, что она не оставляет их и здесь, на базе; проходит через входные шлюзы, для того чтобы сопровождать их и ночью. Он не любил пустыни, и Дон знал об этом.
— Может, выключишь видеотрон и послушаешь Центральную? — сказал он Дону.
— Выключу, только сначала хочу услышать прогноз погоды для Европы. Не хотелось бы вылезать из ракеты в дождь.
— Мать
— Да, придут с Мэй и принесут плащ, — согласился Дон.
— А я промокну… — буркнул Джесс.
— Не любишь дождя?
— Люблю, если сижу дома и смотрю в окно.
— Тебе следует остаться на Марсе. Здесь никогда не бывает дождей.
«Что он сегодня ко мне прицепился? — подумал Джесс. — Ведь это у меня была скала, а не у него; и вообще он больше сделал».
— Да, но здесь песок, красный песок, а это еще хуже, — сказал он.
— В Европе не будет дождя в ближайшие дни, — сказал Дон и выключил видеотрон.
Потом настраивались на Центральную. У Центральной был чудной прерывистый сигнал, как будто кто-то бросал камешки на барабан. Ее передатчики были немного расстроены, и сигнал блуждал в пределах нескольких делений шкалы — каждый день в другом месте. Сегодня был точно на риске. Джесс сказал в микрофон, что он на приеме, и теперь оба ждали, когда на Центральной наконец ответят.
— Чем они, собственно, занимаются на этой базе? Никогда вовремя не готовы, — заволновался Дои.
Джесс смотрел на фосфоресцирующий в темноте указатель настройки и думал, получил ли уже отец сообщение о его возвращении. В полдень рассыльный стучит в его кабинет: «Телеграмма с Марса, господин профессор». Отец, наверно, сидит за письменным столом в своем сером, немного тесноватом пиджаке, массивный, квадратный, чересчур большой для своего кабинета. «Тебе следовало бы быть лесорубом, а не физиком», — смеялась всегда мать. Джесс пробовал представить себе отца лесорубом, но ему это как-то не удавалось. Только как физик отец казался самим собой. Джесс тоже должен был стать физиком, но не стал… жаль.
— Жаль, что не стал физиком, — сказал Джесс.
— А хотел?
— Не я, отец.
— А ты?..
— Я хотел стать астронавтом.
— Поздравляю, — сказал Дон. — Я хотел стать пилотом, но не получилось. Когда стукнуло столько лет, сколько нужно, самолетами управляли уже только автоматы; лучше, чем эти передающие автоматы с нашей базы…
— Наверно, у них нет опытного техника.
— Нету. Тот, который был раньше, сбежал на Землю.
— И отпустили его? — удивился Джесс.
— Не совсем добровольно. Забрала его ракета «скорой помощи» с психиатром. А теперь там молодой парень, сразу после земного политехникума.
— И не справляется, — сказал Джесс и одновременно подумал; «Обижаю пария, разве кто-нибудь после земного политехникума смог бы обслуживать такие автоматы?»
— Начинают говорить, — Дои старательно настраивал приемник. — Возьми наушники.
— Не хочется, — ответил Джесс, ему действительно не хотелось.
Посмотрел на Дона, и ему показалось, что слишком внимательно слушает сообщение с базы.