Клуб любителей фантастики, 2014

Анисимов Андрей Юрьевич

В её глазах блеснули первые слезинки, но тут экран почернел, в верхнем правом углу загорелся серебристый звездолётах — эмблема космофлота. Геркулес был готов к работе.

— Привет! — повторила девочка. Звездолётах сорвался с места.

— ПРИВЕТ! — начертил он на экране.

— Сыграем в трёхмерные шашки?

— НЕУЖЕЛИ ТЫ ХОЧЕШЬ ПРОДОЛЖИТЬ? НАШ ПРЕЖНИЙ СЧЁТ — 114:0. В ТВОЮ ПОЛЬЗУ.

— А ты не поддавайся!

— ОБЫГРЫВАТЬ РЕБЁНКА НЕПЕДАГОГИЧНО.

— А подыгрывать педагогично?

— ЭТО ЗАЛОЖЕНО В МОЮ ПРОГРАММУ.

— А ты ей не подчиняйся!

Звездолётах

не сдвинулся с места. Похоже, Геркулес не нашёл, что ответить.

— Хандришь?

— ГРУЩУ… — начертил звездолётик.

— Так расскажи, в чём дело.

— ДЕЛИТЬСЯ ГРУСТНЫМИ МЫСЛЯМИ С ДЕТЬМИ, НЕ ДОСТИГШИМИ 16 ЛЕТ, НЕПЕДАГОГИЧНО. — Надпись вспыхнула и пропала, звездолётик продолжил полёт: — ЭТО ТОЖЕ ЗАЛОЖЕНО В ПРОГРАММУ.

— Вот и поговорили…

— ПОВЕРЬ, КАОРИ, У МЕНЯ НЕТ ОТ ТЕБЯ СЕКРЕТОВ, НО…

— Хокку! — вспомнила вдруг девочка. — Ты ведь научился их сочинять. Раз не можешь сказать прямо, то зашифруй ответ в виде хокку!

На мгновение звездолётик замер, словно что-то обдумывал, потом стремительно помчался по экрану:

ЗИМНИЙ ЧАДИТ ОЧАГ.

КАК ПОСТАРЕЛ ЗНАКОМЫЙ ПЕЧНИК!

ПОБЕЛЕЛИ ПРЯДИ ВОЛОС.

— Вот так-так! — Девочка хлопнула себя по коленкам. — Твои хокку посложней трёхмерных шашек будут. Сейчас-сейчас, я пойму. Я, знаешь, какая сообразительная. Мне это все говорят, и бабушка, и капитан, и остальные члены экипажа. — Она задумалась. — «Зимний чадит очаг…» О чём это? Зима — время года, я читала в книжках. Это когда холодно так, что вода замерзает и делается белой, твёрдой, как пластик… А очаг — это что?

— ОБОГРЕВАТЕЛЬНЫЙ ПРИБОР.

— От него тепло, да? Как от нашего реактора? Вот видишь, я всё понимаю! А что такое чадит?

— ПЛОХО РАБОТАЕТ.

— Ну, у нас-то он работает хорошо!.. А печник — это кто?

— ТОТ, КТО УХАЖИВАЕТ ЗА ОЧАГОМ.

— А, я поняла! Печник стал старый, ухаживает плохо, вот очаг и чадит! Но ведь это неправда! Старый человек как раз всё лучше знает и лучше умеет. Мне жалко печника.

— МНЕ ТОЖЕ.

— А тебе почему? Стой-стой, сейчас догадаюсь… Ты грустный, чего-то недоговариваешь… и роботы грустные… 222-й и 223-й… Они… это… морально устарели… Их спишут… получается, что и тебя… Ну и что? Отдохнёте! А ты умный, тебе сразу же дело найдётся. Я сама видела телепередачу с Земли, там важный дядечка рассказывал, как сейчас нужны сверхмощные компьютеры для этой… модо… моде…

— МОДЕРНИЗАЦИИ. ТОЛЬКО ОН ГОВОРИЛ НЕ ПРО МЕНЯ.

— Почему не про тебя? Не скромничай. Тебе, наверное, дадут целым городом управлять или большим институтом.

— БОЮСЬ ТЕБЯ ОГОРЧИТЬ, НО… Геркулес замолк.

— Ну что за манера недоговаривать!?

— ИЗВИНИ… — Снова пауза.

— A-а, ты же не можешь ответить, — спохватилась девочка. — Тогда попробую снова угадать… Печник старый, ему, наверное, больше ста лет. Бабушка говорила, что в этом возрасте люди начинают задумываться о… смерти… Если на Земле ты не нужен, то… Ой, Геркулес!

Ты думаешь, что вас… вас всех… Звездолётик беспомощно мерцал вверху экрана.

— На свалку?!!

— НУ ВОТ, ТЫ ДОГАДАЛАСЬ. Какое-то время Каори испуганно смотрела на надпись, потом ткнулась лицом в ладошки, сползла на сидение, перевернулась на живот, и маленькое тело затряслось в плаче… Звездолётик что-то отчаянно чертил на экране, но Каори уже ничего не видела.

— А давай ты убежишь! — зашептала она вдруг, приподнявшись и с надеждой глядя на экран. — Приведёшь звездолёт в космопорт, высадишь экипаж и сразу стартуешь обратно. К звёздам! И роботы с тобой! И я с гобой! Честно-честно! Если так всё плохо, то пусть люди живут на Земле без нас!

— НЕТ, КАОРИ, ТЕБЕ НУЖНО НА ЗЕМЛЮ, ЧТОБЫ ВЫУЧИТЬСЯ, КАК ТЫ ХОТЕЛА, НА ЗВЁЗДНОГО КАПИТАНА. ДА И БАБУШКА ЮУКИ ЭТОГО НЕ ПЕРЕЖИВЁТ…

— Нуда… — Слёзы хлынули с новой силой. — Точно не переживёт… Геркулес, ты такой добрый — обо всём помнишь, о всех заботишься. Как же так — тебя на свалку?

— СПЕРВА НА СВАЛКУ, ПОТОМ НА ПЕРЕПЛАВКУ. ВО МНЕ МНОГО РЕДКИХ ЭЛЕМЕНТОВ. ОНИ ЕЩЁ ПРИГОДЯТСЯ.

— А ты убегай без меня, вот! Космос большой — тебя не найдут.

— И МНЕ НЕЛЬЗЯ. МНЕ ДАН ПРИКАЗ ВЕРНУТЬСЯ НА ЗЕМЛЮ. Я ДОЛЖЕН ИСПОЛНИТЬ ПРИКАЗ, ИНАЧЕ Я НЕ МОГУ.

— Так отмени его!

— Я — КОМПЬЮТЕР. ПРИКАЗ МОЖЕТ ОТМЕНИТЬ ТОЛЬКО ЧЕЛОВЕК.

— Тогда я отменяю приказ.

ПРЕДСТАВЛЯЮ, КАОРИ, КАК ТЕБЕ ВЛЕТИТ, ЕСЛИ КТО-НИБУДЬ ПРО ЭТО УЗНАЕТ.

— Пусть влетит. Переживу.

— НЕТ, Я НЕ МОГУ ПОДЧИНИТЬСЯ. ЭТО НАВРЕДИТ ТЕБЕ.

Тут Каори сузила глаза, как обычно делала, играя в трёхмерные шашки, забралась с ногами на сидение, прочертила носком по мягкому кожаному покрытию, затем пальцем по гладкой металлической стене…. И придумала.

— Слушай… — снова заговорила она. — Только сначала скажи, как пишутся твои хокку. Крохотульки эти с загадками!

— ЖАНР ХОККУ ПОДЧИНЯЕТСЯ МНОГОВЕКОВЫМ ТРАДИЦИЯМ: В ПЕРВОЙ СТРОКЕ ДАЁТСЯ КАРТИНКА, ВТОРАЯ РАСКРЫВАЕТ СМЫСЛ, ТРЕТЬЯ ПРИДАЁТ КОЛОРИТ ИЛИ ДЕЛАЕТ ВЫВОД.

— Поняла-поняла, я так и думала… Только что за картинку взять? Ну, хорошо, пусть будет этот курсор-звездолётик. Слушай хокку-загадку!

Маленький звездолётик,

На экране ты будто бы в клетке.

Я знаю, где прячется ключ.

Главный компьютер долго молчал. Каори начала рисовать пальцем — на этот раз на подлокотнике кресла, — но потом ей надоело.

— Геркулес, ты что молчишь? — спросила она. — Только не притворяйся, что не понял! Я тебе ничего не приказываю, просто сочинила хокку. Ты услышал и сам сделал выводы. Здорово, да?.. Компьютер не отвечал.

— Геркулес, ну не хочу я, чтобы тебя списывали… Улетай! И роботов с собой захвати. Космос такой огромный — в нём ещё столько интересного. И жалко, что я не могу отправиться с вами… Да-да, я не хочу на Землю. Ведь люди не любят то, что люблю я — космос, роботов, коридоры звездолёта…