Клуб любителей фантастики. Анталогия танственных случаев. Рассказы.

Коллектив авторов

Иероним, несколько ошеломленный, продолжает путь. Теперь до него доносятся совершенно иные звуки - какая-то причудливая разномерная пульсация. Он думает о том, что брат Лезье был прав, когда говорил, что часовня находится в самом сердце Святой Станции, рядом с мощными генераторами, снабжающими энергией Передатчик...

Он доходит до бокового коридора и оборачивается, но голубой свет больше не появляется. В иллюминаторе попрежнему темно. Видна только приоткрытая дверь; сквозь щель просачивается мягкий домашний свет. Коридор обшит планками из светлого дерева. Он возвращается назад и слышит доносящийся из-за двери женский голос, напевающий песенку. Остановившись на пороге, он ничут.ь не удивляется,

увидев Патрицию, опустившуюся на колени возле кровати. Он чувствует, как при взгляде на нее в нем просыпается прежняя страсть. Но едва он делает еще несколько шагов вперед, как обстановка слегка меняется. Перед ним Патриция теперь уже не в прозрачной пижаме, а в глухом черном платье. Она оборачивается, и можно видеть, что она плачет.

– Моя мать умерла, Иероним,говорит Патриция.Как твой отец,

И Иероним резко останавливается, потому что до сих пор знал только о том, что отец был арестован полицией Малера. Он не может вспомнить, говорили ли ему раньше о смерти отца.

– Я ничего не понимаю,говорит он, встряхивая головой.

– Ее сослали на Марс, Иероним...

– Но ведь это еще не значит, что она умерла! Иероним салится на пол возле кровати и протягивает руку к волосам Патриции, но она отстраняется, и в нем снова пробуждается гнев.

– Я жду столько времени,говорит он.Ты пользуешься любым предлогом, чтобы...

– Ты не должен говорить так, Иероним...

...Но он уже не слышит Патрицию. Ведь он сидит в трубе, куда забрался, испугавшись вертолетов. Вертолеты могут вернуться, и Иероним ждет, свернувшись в клубок у закругления металлической стенки, окутанный запахом горячей пыли. Наконец к нему возвращается присутствие духа, и он выглядывает наружу, но видит лишь что-то похожее на далекий берег, над которым колеблются странные темные силуэты, напоминающие большие цветы.

...Упрямо встряхнув головой, он продолжает идти вперед и наконец видит в конце коридора часовню. Это должна быть именно часовня, потому что коридор здесь оканчивается. Иероним ускоряет шаги и оказывается на пороге комнаты, похожей на его келью. Только посреди комнаты стоит кровать, и на ней лежит человек. Иероним медленно приближается к лежащему, лицо которого видно ему в профиль.

Человек дышит очень быстро, и его дыхание отдается в небольшом помещении странным шумом. Лицо человека выглядит необычно - несмотря на выступающие скулы и слегка вздернутые уголки губ, придающие лицу юный облик, кожа его испещрена густой сетью тончайших морщин. Она блестит, словно смазанная маслом - возможно, из-за неестественного коричневого оттенка. Иероним склоняется над лежащим.

– Брат мой,шепчет он.

– Не будите его!
– раздается чей-то голос,Пусть он спит.

Иероним оборачивается и видит появившегося в комнатке отца Дорфуса, за спиной которого через открытую дверь видна лестница, ступени которой освещены гораздо ярче, чем комната.

– Кто это, отец мой?

– Человек с Афродиты... Он проделал путь в восемь световых лет.

– Он умрет?

– Почему вы так думаете, брат Иеронимус?
– старший настоятель подходит к спящему и касается рукой его поблекшего лица,Мы просто ждем, когда он проснется.

Но Иероним уже заметил на голове спящего небольшие электроды.

– Что с ним случилось?
– Он хочет обернуться, чтобы взглянуть в глаза настоятелю, но сильный удар в спину прерывает у него дыхание. Он падает на колени; все плывет перед его глазами, пока он пытается вдохнуть воздух.

– Встать!
– раздается хриплый голос.Вперед!

Он медленно поднимается, держась за влажную бетонную стену. Стоящий рядом офицер одет в темно-фиолетовую форму личной гвардии Хундта. На воротнике его мундира извивается серебряный дракон, пронзенный стрелой -

знак ветерана битвы при Корфу, Он напоминает о том, что офицер участвовал в одной из самых коротких и самых жестоких битв за всю историю человечества. Это было лет двадцать тому назад. Или двадцать пять... Иероним не может вспомнить. Ему пока ясно одно: он не должен был попадать сюда - ведь он никогда не участвовал ни в одном политическом движении, а в течение трех безумных лет реставрации он был еще подростком. Но у них, очевидно, есть основания заняться им, раз его допрашивает такое лицо, как гвардеец Хундта. Кроме всего прочего, это означает, что живым отсюда он не выйдет... Если только не удастся бежать... И он бежит по коридору, становящемуся все уже и уже, и звуки его шагов отдаются пугающим эхом.

...Но вот он выбегает из трубы и видит перед собой уходящую к потемневшему горизонту дорогу. Он бежит все быстрее, пока перед ним не появляется траншея, вырытая в мягкой черной земле. На краю траншеи лежит труба, в которую он тут же забирается. Через несколько метров он останавливается и замирает, с трудом переводя дыхание.

...Но ему ничто не угрожает.

– Алло!-слышится с другого конца трубы голос отца. Иероним отвечает, барабаня ногами по стенке трубы, потом быстро ползет к выходу. Возле трубы на траве сидят Патриция и ее мать, и они весело смеются, увидев, как он выбирается из трубы. Он хочет спросить, где его отец, но тут же вспоминает, что отец остался дома. И тогда он замечает, что вечерний воздух окрашен в странные голубые тона - он никогда не видел ничего подобного.

– Это не похоже на солнечный свет,говорит он, поднимая голову.

– Нет, конечно,отвечает ему отец Дорфус.Вы же хорошо знаете, что Афродита находится в системе Сириуса.

– Но почему он не просыпается?
– спрашивает Иероним, беря спящего за руку.

– Необходимо, чтобы он сначала восстановил некоторые... некоторые элементы своего сознания, своей памяти.

– Он забыл что-нибудь?

– Это не совсем так, брат Иеронимус. Лучше сказать, что его память попала в подобие ловушки. Это и есть злополучный эффект Передачи, эффект лабиринта.

– Значит, все это правда?

– Что именно, брат Иеронимус?

– То, что рассказывают про ад...

– Вы сами знаете это, брат Иеронимус. Следуйте за мной...

Они выходят из комнаты, где раздается шумное дыхание спящего, и спускаются по лестнице. Иероним всем своим телом ощущает пульсацию могучих механизмов, гораздо более сильную, чем раньше - это работают машины и генераторы, находящиеся где-то совсем рядом. Сейчас они проникли в самое сердце Станции, защищенное со всех сторон мощными потоками энергии. В круглом зале нет ничего - ничего, кроме передатчика. Потрясенный Иероним останавливается. Передатчик похож на дверь, ведущую в неведомый мир. Странный аппарат из стекла и металла слабо поблескивает перед ним: его поверхность едва заметно вибрирует. Ежесекундно он поглощает количество энергии, достаточное для снабжения большого земного города.

– Смотрите, брат Иеронимус.

Иероним оборачивается. Отец Дорфус указывает на внезапно возникший в нескольких шагах от передатчика пейзаж - тот самый, который он видел в коридоре. В призрачцом голубом свете видны большие цветы - возможно, что это вовсе не цветы,роняющие семена, как капли черного дождя. За ними можно различить лохматые силуэты - может быть, это деревья. Иероним в этот момент не может вспомнить ничего из тех сведений, которые ему сообщили об этом мире.

– То, что вы видите, брат Иеронимус, это образ, передаваемый как материальный объект. Перед вами уголок долины Феникса в южной части полуострова Джианетти. Там установлен приемник, с помощью которого вы материализуетесь на Афродите, брат Иеронимус.