Клуб любителей книг и пирогов из картофельных очистков
Шрифт:
— Слушай, я заметила, что у тебя в кухне пол грязный. Я приду помою? В понедельник годится?
Он немного удивился, но кивнул: ладно.
— Это ранний подарок к Рождеству, — пояснила я. — Платить не нужно. Дверь только оставь открытой.
Мы договорились, и я пожелала всем спокойной ночи.
Воскресенье
Я все тщательно обдумала насчет завтра. Очень волнуюсь.
Я подмету и вымою дом Доуси, а сама буду искать свидетельства его любви. Какую-нибудь скомканную «Оду Реми» в мусорной корзинке или ее имя, нацарапанное на списке покупок. Доказательства почти
Зато я предъявлю свои находки Реми, и ей не придется во вторник утром лететь в Париж. Она сообразит, что делать, и Доуси будет счастлив.
Понедельник
Проснулась слишком рано. Пришлось возиться с курами, пока Доуси не уйдет на работу в Большой дом. Потом бросилась к нему на ферму, по дороге осматривая стволы, нет ли вырезанных сердечек. Ни единого.
Доуси не было. Я вошла через заднюю дверь со шваброй, ведром и тряпками. Целых два часа подметала, скребла, вытирала пыль, полировала мебель — и ничего не нашла. Я уже начала отчаиваться, но тут вспомнила о книгах на полках. Принялась их перетряхивать, но ни одной записки на пол не выпало. Почти все пересмотрела и вдруг увидела маленький красный томик про Чарльза Лэма. С чего это он здесь? Я сама видела, как Доуси клал его в деревянный сундучок, который получил от Илая на день рождения. Если книжка на полке, что в сундучке? И где он? Я простучала стены. Никаких пустот. Пошарила в банке с мукой — ничего. Может, сундучок в амбаре? Чтобы его там крысы прогрызли? Исключено. Что остается? Кровать — под кроватью!
Кинулась в спальню, под кровать, достала сундучок. Подняла крышку, заглянула внутрь. Ничего особенного. Вывалила все на кровать. Ничего — ни записочки от Реми, ни ее фотографий, ни корешков от билетов в кино (а я точно знала: он водил ее на «Унесенных ветром»). Куда он их дел? Носового платка с инициалом «Р» в уголке тоже не было. То есть платок-то был, надушенный, но с вышитым «Дж». Видно, забыл отдать Джулиет. Там было и разное другое, но ничего, принадлежащего Реми.
Я сложила все обратно, разгладила покрывало. Миссия провалилась! Завтра Реми сядет в самолет, а Доуси останется одиноким. У меня даже сердце заболело. Я забрала швабру и ведро и побрела домой.
Встретила Амелию и Кит — они шли наблюдать за птицами. Позвали меня с собой, но я знала, что и птичье пение меня не развеселит. Разве что Джулиет — обычно у нее получается. Если она пишет, не буду мешать, но вдруг пригласит меня на чашечку кофе? Сидни утром уехал, может, и ей грустно? Я быстро зашагала к ее дому.
Джулиет сидела за столом, заваленным бумагами, но ничего не делала, просто смотрела в окно.
— Изола! — воскликнула она. — Как раз когда я мечтала о компании! — И привстала, но увидела швабру и ведро. — Ты пришла у меня убираться? Наплюй, давай лучше попьем кофе.
Затем, внимательно вглядевшись мне в лицо, встревожилась:
— Что случилось? Тебе нехорошо? Зайди, сядь.
От ее доброты мои растрепанные нервы не выдержали. Я — признаюсь — заревела в голос, без конца повторяя:
— Нет, нет, все в порядке. Но я… провалила миссию. И буду виновата в несчастье
Джулиет усадила меня на диван и все гладила по руке. Я, когда плачу, всегда икаю, поэтому она побежала за водой. У нее есть безотказный способ: зажимаешь ноздри большими пальцами, а уши — указательными, пока другой заливает тебе в горло воду. А как покажется, что сейчас захлебнешься, надо затопать ногами. Другой убирает стакан — и, о чудо, ты перестаешь икать.
— Теперь расскажи, что за миссия? И почему ты думаешь, что она провалилась?
Я рассказала, как поняла, что Доуси влюблен в Реми, и как убиралась у него, разыскивая доказательства. И если бы нашла и сказала Реми, что он ее любит, она не захотела бы уезжать. А может, даже призналась бы в ответных чувствах.
— Он такой застенчивый, Джулиет! Всегда такой был. Вряд ли раньше в него кто-то влюблялся, да и он сам тоже. Естественно, он в этом не разбирается. Вполне в его духе спрятать дорогие сердцу вещи и никому ничего не сказать. Я просто в отчаянии из-за него, в отчаянии!
Джулиет сказала:
— Мужчины редко хранят дорогие вещи и совсем не любят подарков на память. Это ничего не значит. А что ты вообще искала?
— Доказательства, как мисс Марпл. Но ничего, даже ее фотографии. Твоих с Кит полно, и несколько тебя одной. В тюлевой занавеске, например, в виде мертвой невесты. Все твои письма, перевязанные синей лентой — той, про которую ты думала, что потеряла. Я знаю, что он писал Реми в хоспис, и она наверняка отвечала, но от нее ни листочка, ни носового платка… Кстати, он нашел твой платок. Не забудь забрать, красивый.
Джулиет встала, подошла к письменному столу и словно застыла. Потом взяла ту хрустальную штуку с надписью по-латыни, «Carpe diem» или что-то подобное. Посмотрела на нее и сказала:
— «Лови момент». Вдохновляющий призыв, верно, Изола?
— Ну да, — с сомнением отозвалась я, — если ты готова слушаться любую стекляшку.
И тут Джулиет меня удивила — обернулась ко мне и улыбнулась во весь рот той улыбкой, за которую я ее сразу же полюбила.
— А где вообще Доуси? В Большом доме?
Я кивнула. Она выскочила из коттеджа и помчалась туда. Наша умница Джулиет! Сейчас как следует отчитает Доуси за то, что он утаивал чувства к Реми.
Мисс Марпл никогда никуда не бегает, она леди пожилая и ходит степенно. Я тоже пошла медленно и, когда добралась до Большого дома, Джулиет была уже внутри.
Я на цыпочках поднялась на террасу и вжалась в стену. Французские окна библиотеки были открыты.
— Доброе утро, джентльмены, — услышала я голос Джулиет.
Тедди Хекуиз (штукатур) и Честер (плотник) отозвались:
— Доброе утро, мисс Эштон.
Доуси сказал:
— Привет, Джулиет.
Он был где-то на последней ступени стремянки. Это я поняла позднее, когда он с грохотом с нее спустился.
Джулиет поинтересовалась, позволят ли ей джентльмены переговорить с Доуси. Те ответили: конечно — и вышли. Доуси спросил:
— Что-нибудь случилось, Джулиет? С Кит всё в порядке?
— С Кит — да. Но я… хотела тебе кое-что предложить.
Правильно, подумала я, не быть тряпкой. Сейчас она велит ему взять ноги в руки и срочно бежать к Реми.