Клуб Мефисто
Шрифт:
— И что ты сделаешь, арестуешь меня? — вдруг стала наседать на нее Сэнди, сузив глаза до обрамленных тушью щелочек. — А ну, давай! — Блондинка изо всех сил ткнула пальцем в грудь Джейн. — Попробуй!
Дальше последовало непроизвольное действие. Джейн среагировала мгновенно, не задумываясь. Она схватила Сэнди за запястье и вывернула ей руку. Сквозь шум в ушах от притока крови она услышала, как Сэнди застонала, ругаясь. И как отец воскликнул:
— Прекрати! Ради Бога, перестань!
Дальше Джейн действовала чисто машинально: она пихнула Сэнди со всей силы, та
— Риццоли! Господи, Риццоли, хватит!
Окрик Фроста в конце концов заглушил удары ее собственного пульса. Она резко выпустила Сэнди, отступила назад и, тяжело дыша, тупо уставилась на дамочку, которая так и стояла на коленях посреди тротуара и хныкала. Фрэнк опустился на колени рядом с Сэнди и помог ей встать.
— И что, черт возьми, ты собираешься теперь делать? — Фрэнк воззрился на дочь. — Арестуешь ее?
— Ты же видел. Она толкнула меня.
— Она была расстроена.
— Она первая начала выступать.
— Риццоли! — тихо проговорил Фрост. — Может, закончим на этом?
— Я могла бы арестовать ее, — выдохнула Джейн. — Могла бы, черт ее подери!
— Ну да, — согласился Фрост. — Конечно, могла бы. Но неужели это необходимо?
Джейн тяжело вздохнула.
— У меня есть дела поважнее, — пробормотала она, развернувшись и направившись обратно к машине.
Не успела она забраться на пассажирское сиденье, как отец с блондинкой уже скрылись за утлом.
Фрост уселся рядом и захлопнул за собой дверь.
— Не надо было этого делать, — сказал он.
— Давай трогай.
— Ты как будто с цепи сорвалась.
— Ты хоть ее видел? Мой отец спутался с какой-то мерзкой дешевкой!
— Вот поэтому ты должна держаться от нее как можно дальше. Иначе вы укокошите друг дружку.
Джейн вздохнула и уронила голову на руки.
— Что я скажу маме?
— Ничего. — Фрост завел машину и отъехал от края тротуара. — Их брак — не твое это дело.
— Придется ехать домой, смотреть ей в глаза. И видеть там боль. Вот почему это очень даже мое дело.
— Тогда будь хорошей дочерью, — посоветовал он. — Пусть она поплачется тебе в жилетку. Сейчас ей это необходимо.
Что я скажу маме?
Припарковавшись рядом с домом, Джейн какое-то время сидела в машине и с ужасом размышляла о том, что будет дальше. Может, не говорить ей о том, что случилось сегодня? Ведь Анжела и так знает, что отец встречается с Золотой Ретривершей. Так зачем бередить ее рану? Зачем унижать еще больше?
«Будь я на ее месте, мне бы хотелось знать все. И очень бы не хотелось, чтобы родная дочь от меня что-то скрывала, как бы больно это ни было».
Джейн вышла из машины, все еще раздумывая, что же сказать матери, хотя понимала: на что бы она ни решилась, вечер все равно будет испорчен, и вряд ли какое-нибудь слово или дело способно облегчить мамины страдания. Будь хорошей дочерью, как сказал Фрост, пусть
Поднимаясь по лестнице на третий этаж, она чувствовала, что с каждой ступенькой ей становится все тяжелей идти, и мысленно проклинала мисс Сэнди Хаффингтон, перевернувшую всю их жизнь вверх дном. «Уж теперь-то я не спущу с тебя глаз. Попробуй только перейти дорогу в неположенном месте, я буду тут как тут. Не заплатишь штраф за нарушение правил стоянки? Что ж, пеняй на себя. Если мама не может дать сдачи, уж я-то, черт возьми, могу». Она вставила ключ в замок свой квартиры и вдруг оторопела, прислушавшись к доносившемуся из-за двери голосу матери. К ее смеху.
«Мама?»
Открыв дверь, она учуяла запах корицы и ванили. И тут услышала другой смех, до боли знакомый. Мужской. Она прошла на кухню — и увидела отставного детектива Винса Корсака: тот сидел за столом с чашкой кофе в руке. Перед ним стояла огромная тарелка с сахарным печеньем.
— Привет, — сказал Винс, поднимая чашку в знак приветствия.
Сидевшая рядом с ним на детском стульчике малютка Реджина тоже вскинула свою крохотную ручонку, как будто решила передразнить взрослого.
— Гм… а ты что тут делаешь?
— Джени! — проворчала Анжела, доставая из духовки противень со свежей выпечкой и водружая его остывать на плиту. — Ну как ты разговариваешь с Винсом!
«С Винсом? Она называет его Винсом?»
— Он позвонил, чтобы позвать вас с Габриэлем на вечеринку, — пояснила Анжела.
— И вас тоже, госпожа Риццоли, — уточнил Корсак, подмигнув Анжеле. — Чем больше цыпочек, тем лучше!
Анжела так и вспыхнула — но не от жара духовки.
— Держу пари, он учуял запах печенья по телефону, — сказала Джейн.
— Я тут как раз пекла печенье и говорю ему: если поторопишься, глядишь, и тебе перепадет.
— Да чтобы я отказался от такого предложения! — рассмеялся Корсак. — Эй, а здорово, когда мама живет с тобой, верно говорю?
Джейн посмотрела на его обсыпанную крошками мятую рубашку.
— Вижу, ты завязал с диетой.
— А ты, я вижу, в хорошем настроении. — Корсак отпил кофе и утер рот пухлой рукой. — Слыхал, что у тебя чертовски таинственное дело. — Он смолк и взглянул на Анжелу. — Извините за выражение, госпожа Риццоли.
— Да говорите что хотите, — ответила Анжела. — Чувствуйте себя как дома.
«Только, пожалуйста, не потакай ему!»
— Какой-то там сатанинский культ, — продолжал Корсак.
— И это ты слышал?
— Уйти в отставку не значит стать глухим.
Или немым. Пусть Корсак порядком раздражал ее своими грубыми шуточками и неопрятным видом, он был одним из самых сметливых следователей из тех, кого она знала. Несмотря на то, что в прошлом году ему пришлось выйти в отставку из-за сердечного приступа, он так и не смог насовсем расстаться с работой. Вечерами по выходным она и сейчас частенько заставала его в баре Дойла, излюбленной забегаловке бостонских полицейских, за разговорами о последних полицейских делах. Даже в отставке Винсу Корсаку суждено умереть полицейским.