Клуб мотористов, крюк на крыше и почтмейстер
Шрифт:
– Степан Игнатьевич, Стабров это. В сводках происшествий за неделю посмотри, не случались происшествия какие с бароном Пфальцем Дмитрием Ивановичем? Всё, что угодно. Ничего не упусти.
– Через полчаса, Сергей Петрович, всё будет готово, – ответил бравый дежурный по сыскной полиции.
Сергей Петрович, пока суть да дело, достал коробку с сигарами, и задумчиво отрезал кончик. Длинная спичка зажгла любимую «Манилу». Сизый дым к потолку, и морской офицер немного успокоился. На ум правда никаких идей не приходило. Но вот, стук в дверь,
– Нет, такой господин, барон Пфальц,в списках пострадавших не упоминается. Я тут, ваше благородие, и фото неопознанных тел принёс. Что бы два раза мне не ходить, – уже неуверенно добавил полицейский.
Степан Игнатьевич положил папку с карточками на край стола и удалился. Эта служба в Сыскном всё же была специфична, и включала и подобные вещи. То ли дело на море! Пусть даже и его последний бой …Так всё было быстро, и капитан-лейтенант участвовал лишь в одном большом бою, пусть и таком кровавом, как сражение миноносца «Страшный».
А тут, поначалу, было тяжеленько, в Сыскной полиции, на службе этой. Как нашли тело девицы Красовской в канализации, а он карточку глянул… Не мог заснуть два дня. Но ладно, делать нечего…Приступим…
И Сергей Петрович принялся разглядывать фото лиц, сделанных Францем Яновичем в судебном морге. Правая рука брала картонку, и Стабров заставил себя изучить каждое.
« А врачам каково? – успокаивал себя полицейский чиновник, – паталогоанатомам? Ничего, это не трёхнедельный труп с места находки»
Он помнил лицо молодого человека, Дмитрия Ивановича. Небольшие усы, короткие темные волосы по последней моде… А, вот ещё… У него правый большой палец был сломан, рулём мотоцикла, да сросся у сустава, так что правый большой палец был толще, чем левый. И это было приметно. Стабров немедленно пометил в блокноте особую примету младшего барона Пфальца. И вот, взял карточку, и опять в виске заболело....Покойный был невероятно похож на пропавшего Дмитрия Ивановича! Даже усы присутствовали, немного не такие, но… Если неделю не подстригать, то такие и будут. Тут некстати вспомнилось, что у умерших растут и волосы и ногти… Сергей Петрович убрал карточку себе в портфель, и опять вызвал дежурного.
– Степан Игнатьевич! Вот эту, за номером.... я заберу. И, через час подготовьте экипаж, я в судебный морг съезжу. И Гвоздёва кучером.
– Найти Девяткина или Минакова?
– Сам разберусь. Приедет Иван Иванович фон Пфальц, сразу пропустите ко мне. И насчёт чая распорядитесь.
– Всё сделаю, Сергей Петрович! – ответил дежурный.
Сергей Игнатьевич Астафьев служил в Полицейском ведомстве давно, а в Сыскной полиции Москвы уж лет десять, не меньше. И если поиском преступников не занимался, то на своём посту, как дежурный полицейский – был просто безупречен.
***
Деликатный стук в дверь, и в кабинет полицейского чиновника вошёл строго одетый господин лет шестидесяти. По старой манере мужчина носил сюртук, цилиндр был в его
– Иван Иванович. Чем всё же могу помочь? – первым начал разговор Стабров, – по телефону вы говорили, что пропал Дмитрий Иванович, но прошу рассказать это снова, в возможных подробностях.
– Дмитрий, как и вы, большой любитель мотоциклетного спорта. У него есть аппарат Indian, совсем новый, и в загородной усадьбе он сделал неплохую мастерскую, чинит моторы, – говорил гость уже недовольным тоном, – мой сын весьма способный молодой человек, и служит по почтовому ведомству. Недавно у нас был неприятный разговор, где он просил разрешения оставить соужбу, и заняться лишь починкой этой техники. Я, конечно, строго запретил.
Фон Пфальц нахмурился и замолчал. Тут вошёл служащий, и принёс чай для присутствующих. Обстановка понемногу разрядилась. Барон попробовал угощение, кивнул вполне одобрительно.
– Вы не подумайте, я человек вполне либеральных взглядов. Но зачем сыну портить себе удачную карьеру? Это уж слишком! И я принес и фотографии Дмитрия.
– Иван Иванович! Всё же, что бы мне заняться этим делом, прошу вас написать заявление, – и Стабров придвинул писчие принадлежности,– дать ход делу необходимо официально.
Гость кивнул, и быстро заполнил бланк. Видно было, что чиновник, человек к бумагам весьма привычен.
– Этот разговор случился давно? – спросил Стабров, – о том, что он хочет уйти со службы?
– Третьего дня. Мы обсуждали дела нашей семьи. Нет, я рад, что он общается с вами, Сергей Петрович! В клубе есть и другие достойные люди, это очень хорошо для карьеры! Но, есть и знакомые, не то что бы очень, а ведь дома у меня и дочь на выданье, Елена Ивановна, моя младшенькая!
Тут полицейский чиновник призадумался, может здесь и был ответ на эту загадку?
– Кто-то из его друзей начал оказывать знаки внимания барышне?
– Да, студент Технического училища, кажется, Игнатием зовут. Моей супруге, Ксении Михайловне, отчего-то он тоже понравился. Судя по манере поведения, из анархистов. Симпатичный молодой человек, но…
Стабров сам не раз слышал такое «но», когда учился в Морском училище, притом о себе. Тогда он пытался ухаживать за Верочкой Никольской, и ему дали понять, что он человек в доме совершенно нежелательный. Дело обычное, да и во все времена, впрочем.
– И, Сергей Петрович, прошу вас, вместе с супругой посетить мой дом . К обеду, часам к трём пополудни.
– Непременно, только у меня не жена, а невеста.
– И преотлично, – и посетитель встал, – буду ждать!
Сергей Петрович подал руку барону, попрощался, и проводил до двери . Подождал, когда экипаж барона уедет, и спустился во двор.