Клуб одиноких сердец
Шрифт:
— Тебе приходится готовить самому? — спросила она, чтобы сравнять счет.
— Иногда. Мать научила меня готовить, когда я был еще ребенком.
Один один. Следующий бросок был за Джессикой.
— Ты и стираешь сам? Неужели полное самообслуживание? Держу пари, что ты просто оплачиваешь расходы на химчистку. — Она скрестила пальцы на удачу, надеясь выйти победителем и из этого раунда.
— Зачем напрасно тратить деньги? По-твоему, я и стирать не умею? — Реплика Джессики его явно обидела. — Конечно, умею.
— Отец мой никогда
Будучи профессионалом в своем деле, Адам ловко уклонился от дальнейшего саморазоблачения. И в типичной для него манере задал встречный вопрос:
— А ты что делаешь с грязным бельем? Сдаешь в прачечную?
— Сама стираю, — кратко ответила Джессика, не вдаваясь в подробности. Зачем рассказывать, что она обычно отвозит белье матери, чтобы сэкономить деньги? Смешно тратить двадцатипятицентовые монеты в общественных прачечных, когда можно бесплатно пользоваться стиральной машиной родителей. А пока она работает, смотреть телевизор, комфортно устроившись в кресле и поедая приготовленные матерью лакомства.
— Молодец, — задумчиво ответил Адам.
— Что здесь особенного?
— Не знаю. Наверное, важно быть самодостаточным.
Джессика рассмеялась, испытывая некоторое облегчение. И, завладев инициативой, быстро перевела разговор на более приятные темы.
— Где ты живешь, когда возвращаешься домой в Алабаму? У тебя частная квартира?
— Дом.
— Серьезно? Никогда бы не подумала. С виду ты человек совсем не домашний.
— А чего в твоем представлении мне для этого не хватает?
— В первую очередь, семьи. Домашний человек это степенный, женатый мужчина, косящий траву на газонах по выходным. Налаживающий быт, умеющий чинить текущие краны. — И вдруг ее посетила ужасная мысль. — Боже праведный! У тебя семья в Алабаме?
Удивлению Адама не было конца, что было хорошим предзнаменованием. Если бы догадки Джессики оказались верными, он взвился бы как уж на сковородке.
— Я холост, — сурово ответил Адам.
У Джессики отлегло от сердца, на лице засияла радостная улыбка.
— Я верю тебе.
— Слава Богу, — произнес он, и ехидная усмешка тронула его губы. Она напомнила Джессике о нежности его поцелуев. И в мгновение ока все вокруг преобразилось. Она чувствовала, как жар охватывает лицо, румянит щеки. Почему запретный плод всегда такой манящий и сладкий?
— Тогда зачем тебе собственный дом, если нет семьи? Или это дом твоих родителей, доставшийся по наследству?
— Нет, я приобрел его совсем недавно. И надеюсь, что когда-нибудь он станет жилищем, наполненным радостным смехом и шумом его обитателей, — мечтательно ответил Адам, глядя на хрустальный фужер с водой. Иметь свой дом было его давней мечтой. Джессика тоже задумалась. Дом ее родителей, воспитавших троих детей, всегда был полон криков, слез радости и огорчения. Но оплотом всегда была неиссякаемая любовь, на которой
Сейчас Адам казался ей ранимым и слабым.
— Тебе всегда не хватало семьи?
— Да нет, у меня была замечательная семья, прекрасное детство, нормальная атмосфера в доме.
Просто мы вынуждены были постоянно работать.
Огромные пастбища, стадо коров.
Не может быть.
— Вы действительно держали коров?
— Старались держать не больше пяти.
— Ты и сейчас держишь коров? — спросила она.
— Конечно, нет. Мой дом в центре города. Это постройка в викторианском стиле. — Адам протянул кредитную карточку официанту.
— Звучит заманчиво, — выдавила из себя Джессика.
— Тебе должно понравиться. В доме много недоделок, но я стараюсь довести его до ума. Что-то ремонтирую, что-то подкрашиваю.
— Сам?
— Я же умелец на все руки. Неужели я забыл об этом сказать? Всего я, конечно, делать не умею. Но четко определяю первостепенные задачи и пытаюсь самостоятельно с ними справиться. Подарков от жизни ждать не приходится. В старости придется оглянуться на пройденный путь и задаться вопросом: какими из своих достижений ты можешь гордиться? И, поверь мне, работа не окажется в числе первых.
— Очевидно, система ценностей в твоей семье была другой. Профессиональные амбиции не снискали к себе должного уважения.
— А что считалось приоритетным в твоей семье?
— Я первая из Барнсов, кто закончил колледж и получил приличное образование. И я буду первой, кто станет вице-президентом. А еще я хочу купить «порше» и стать первой обладательницей такого автомобиля среди многочисленных родственников.
Хотя с «порше» я, наверное, переборщила. Меня занесло, и это скорее похоже на жадность, — ответила Джессика, совершенно не готовая отступиться от своей заветной мечты.
— Но это всего лишь автомобиль. Кусок железа.
Это было сказано устами человека, который каждый день паркует в гараже не что иное, как «порше».
— Конечно. Но бриллиант тоже всего лишь камень.
— Ты так и не ответила на мой вопрос, — холодно спросил Адам. Он постепенно становился самим собой. Выражение его лица стало спокойным и несколько угрюмыми.
— Каким из своих свершений я буду гордиться на старости лет? — повторила Джессика, покачивая головой. — Я не знаю.
— Ты хочешь завести семью, иметь детей?
Джессика взмахнула рукой и поводила ей в воздухе.
— Когда-нибудь.
— Не стоит, наверное, забывать и о своих женских обязанностях.
Адам начинал действовать ей на нервы, возможно, потому, что его устами глаголила истина. Но законы создания семьи были тайными. Решение личных проблем было не в ее власти. И это всегда пугало Джессику.
— Я не собираюсь выслушивать от тебя лекцию о смысле человеческой жизни и о быстротечности времени.
Адам достойно встретил ее гнев, отыграв еще несколько победных очков.