Клуб одиноких сердец
Шрифт:
Слабость не шла ей, она унижала ее даже в собственных глазах. Усилием воли Джессике пришлось сосредоточиться на кеглях. Собравшись с силами, она сделала несколько решительных шагов к началу дорожки и отпустила шар.
Несколько томительных секунд ожидания… и шесть белоснежных кеглей были сбиты. Маленький компьютерный человечек возликовал.
Адам обнял ее, и его нежные дружеские объятия вдруг показались ей такими родными, что захотелось остаться в них навсегда.
— Отлично! У тебя все получилось!
Приятно
— Это у тебя все получилось, Тейлор.
Адам рассмеялся.
— У тебя еще четыре кегли не сбиты. Не заставляй меня краснеть.
Она залихватски подмигнула своему тренеру и подошла к дорожке. Исполнение броска было безукоризненным. Еще две кегли упали, как подкошенные. И маленький человечек на экране компьютера прыгал от радости и выглядел таким же счастливым, как и сама Джессика.
По результатам десяти игр Адам опережал ее на тридцать семь очков. День был, конечно, не самым удачным в ее жизни, но и особых разочарований не принес.
К концу четвертой игры Джессика вошла во вкус, броски получались все лучше и результативнее. Но Адам по-прежнему стоял у нее за спиной. И она нисколько этому не противилась, напротив, ей нравилось чувствовать его поддержку. А он делал вид, что не замечает ее очевидных успехов.
Такое положение вещей временно устраивало обоих.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Ближе к концу поединка Джессике наконец-то улыбнулась удача. Она сбила все десять кеглей.
Адам стоял теперь не у нее за спиной, а сбоку, так что мог в деталях рассмотреть, как сначала лицо Джессики застыло, а взгляд сосредоточился только на катящемся по дорожке шаре. Но когда кегли пошатнулись и дружно упали, глаза у нее вспыхнули ярким пламенем, и вся она радостно просияла и буквально засветилась от счастья.
Какой механизм приводил в движение скрытые человеческие эмоции, какая движущая сила заставляла ее так перевоплощаться?
Она обернулась, и улыбка ее была такой заразительной, что трудно было не улыбнуться в ответ. А удержать от поцелуя его не смогли бы даже самые тяжкие оковы.
Джессика не сопротивлялась, а просто закрыла глаза и поцеловала его в ответ. Громко звучала эксцентричная музыка, которую, вероятно, можно было услышать только в аду. Шум катящихся по дорожкам шаров и грохот падающих кеглей становился все сильнее. Но Адам слышал только ее нежное и трепетное дыхание и, как бродяга-мореплаватель, шел вперед, увлекаемый сладкоголосым пением сирены. Руки сами обняли хрупкую фигурку Джессики крепким кольцом.
Некоторое время они так и стояли, не смея оторваться друг от друга. Именно эти минуты стали для Адама своеобразным озарением. Со дня их первой встречи он точно знал, что хочет видеть Джессику Барнс в своей постели. Но
Джессика отстранилась, и Адам отвел пряди ее шелковистых волос от лица, чтобы проверить, не исчезло ли то божественное сияние, не смог ли поцелуй омрачить ее настроения. Нет, Джессика была по-прежнему радостной и довольной.
Она рассмеялась. И хотя смех показался Адаму немного нервным, он считал, что это мгновение неповторимо.
— Ты же гарантировал мне полную безопасность, произнесла Джессика. Адам послушно сделал шаг назад, пытаясь дать достойный ответ, но, не найдя подходящих слов, предложил объявить перерыв и перекусить.
Ужин в кегельбане ничем не отличался от трапезы в миллионах подобных заведений. Кофе, разлитый в чашки и часами простаивающий на поддоне с электрическим подогревом в ожидании игроков.
Холодное пиво с плавающими осколками льда. И огромные аппетитные хот-доги.
Официантка по имени Кора, пожилая женщина, радушно проводила посетителей к столу и не без гордости протянула им обернутые в пластик меню.
Адам быстро сделал заказ и завел с Джессикой разговор на серьезные политические и религиозные темы. Джессику ничуть не удивило, что он был ярым республиканцем, а она сторонницей демократов. Он долго и нудно читал ей проповедь о вреде, наносимом производству профсоюзами, а она с гордостью рассказала ему, что ее отец на протяжении долгих лет был одним из лидеров профсоюза рабочих-металлургов. Адам воспитывался в семье баптистов, а Джессика была убежденной католичкой в четвертом поколении и каждое воскресенье ходила в костел на мессу.
Они казались парой, сведенной не Господом Богом, а самим дьяволом. Но Адам не мог вспомнить более счастливого времени, проведенного с женщиной.
Коре потребовалось менее десяти минут, чтобы вернуться к их столику с жареным картофелем, парой кружек пива и двумя хот-догами, обильно нашпигованными приправами и специями. Джессика окинула пищу вожделенным взором и с жадностью набросилась на сосиску.
С минуту Адам наблюдал, как она ест. Ее манеры за столом с трудом можно было назвать изысканными. Она уплетала пищу с энтузиазмом и удовольствием, как, впрочем, делала и все остальное.
Когда Джессика заметила, что за ней наблюдают, она слегка покраснела. Проглотив очередной кусок хот-дога, обратилась к Адаму:
— Я очень люблю покушать. Осуждаешь?
Вопрос заставил Адама рассмеяться.
— Да, нет. Что ты.
Если бы за этим ужином он оказался с одним из своих клиентов, то обязательно воспользовался бы ножом и вилкой, чтобы разрезать булку с сосиской на кусочки и не испачкаться вытекающим из нее кетчупом. Но в обществе Джессики он с удовольствием стал есть руками.